Паладин душ

Следующий день начался рано и длился очень долго, но в конце концов голые равнины Баосии остались позади. Местность стала более холмистой, чаще стали попадаться речки, небольшие рощицы, дорога бежала к горным пикам, едва видневшимся на западе. Но земля еще не могла похвастаться плодородностью.

Городская стена Касилшаса обнимала каменистый выступ над потоком, прозрачным и холодным от весенних вод, бегущих с дальних высот. Местами серый, а местами охряной камень послужил материалом для постройки стен и зданий, то тут, то там оживленных розовой или бледно-зеленой штукатуркой, дверями и ставнями из крашеного дерева, которые ярко-красными, синими и зелеными пятнами виднелись повсюду в угловатом вечернем свете солнца поздней весны. Этим светом можно напиться, словно вином, и опьянеть от окружающей пестроты, подумала Иста, пока кони несли их по узким улочкам.

Городской храм выходил фронтоном на маленькую площадь, выложенную необычными гранитными плитами, подогнанными друг к другу наподобие мозаики. Прямо напротив, в здании, напоминавшем старый особняк, завещанный каким-то местным аристократом Ордену, Иста и ее кавалькада обнаружили семинарию Бастарда.

В ответ на стук ди Кэйбона в окованных железом двойных дверях открылась дверца поменьше, и появился привратник. На первые приветственные слова служителя он вовсе не ободряюще покачал головой. Ди Кэйбон на несколько минут исчез внутри. Затем обе двери распахнулись, и им навстречу поспешили грумы и дедикаты, жаждущие помочь вновь прибывшим с лошадьми и багажом. Коня Исты под уздцы ввели внутрь. Четыре этажа с деревянными резными балкончиками окружали вымощенный булыжниками двор. Старший служитель поклонился и нижайше попросил пользоваться гостеприимством Ордена. Он назвал имя сьеры ди Аджело, но Иста не стала обманывать себя: расшаркивался он перед Истой ди Шалион. Может быть, ди Кэйбон поступил не так благоразумно, как хотелось бы, но в таком случае они, без сомнения, получат лучшие комнаты, расторопных слуг и добротный уход за усталыми животными.

Воду принесли почти сразу после того, как Исту и Лисе проводили в их комнату. В семинарии не было просторных покоев, предположила Иста, но здесь вполне хватало места для большой кровати, кровати поменьше, столика и стульев. Картину дополнял балкон, с видом на городскую стену и речку, текущую за главным зданием. Вскоре принесли и еду для обеих гостий на подносах, уставленных наспех подобранной посудой в бело-голубых цветочках, соответствующих времени года.

После ужина Иста взяла с собой свою горничную и, пригласив Ферду и Фойкса сопровождать их, отправилась погулять по городу в свете заходящего солнца. В голубых туниках и серых плащах оба офицера-дедиката смотрелись безупречно, мечи, висящие на поясе, были просто мерой предосторожности, а не попыткой щегольнуть, и немало пар прекрасных глаз, принадлежащих не только касилшасским девушкам, но даже матронам, долго смотрели им вслед. Рост и походка Лисе ничем не уступала стати братьев ди Гьюра, рядом с молодостью и здоровьем шелка тускнели, а драгоценности меркли, словно дешевые побрякушки. Иста решила, что такого блестящего сопровождения у нее не было со времен королевского двора.

Несмотря на небольшие масштабы храма, планировка была обычной: четыре крыла, увенчанные куполами, каждое из которых посвящено отдельному члену Святого Семейства; внутри – открытый двор и священный огонь в центре; рядом с крылом Матери – башня Бастарда. Стены храма были построены из местного серого камня, а своды украшены резьбой по дереву: ярко раскрашенные демоны, святые, священные животные и растения, свойственные каждому богу, резвились вдоль несущих балок. За неимением лучшего развлечения, Иста решила остаться на вечерние службы. Она устала от богов, но приходилось признать, что пение радовало слух: в семинарии оказался замечательный хор, одетый в белое. Торжественное впечатление немного портило лишь то, что время от времени женщина, дирижирующая певцами, оглядывалась, чтобы посмотреть на реакцию рейны. Иста тихонько вздохнула и принялась старательно улыбаться и кивать, чтобы успокоить бедняжку.

Три походных дня изнурили и людей, и животных, завтра они все останутся здесь отдыхать. В душу Исты стало закрадываться едва уловимое ощущение, что ей стало легче; и не важно, что подействовало – солнечный свет, физическая нагрузка, жизнерадостная молодая компания, расстояние, разделяющее ее и Валенду, – Иста в любом случае был благодарна за это. Она скользнула под пуховое стеганое одеяло, сочтя, что эта узкая кровать гораздо роскошнее, чем все изысканные, но неудобные ложа королевских замков, вместе взятые, и заснула прежде, чем Лисе прекратила ворочаться на своей кушетке.

* * *

Иста видела сон и знала, что видит сон.