Паладин душ

Все тетивы арбалетов, находившихся в руках солдат, расставленных на стене, одновременно лопнули. Послышались вскрики, потому что многие стрелки получили по пальцам. Один из взведенных арбалетов выстрелил. Стрела вонзилась в бедро солдата, стоящего рядом. Мужчина застонал, оступился и рухнул с парапета вниз на мощеный двор, где и замер. Его товарищ некоторое время с ужасом смотрел на свой арбалет, а потом отбросил его в сторону, словно оружие жгло ему руки, и поспешил на помощь раненому.

Над замком взметнулась еще одна темная вспышка.

– Что на этот раз? – мрачно пробормотал Фойкс, глядя на ряд пораженных стрелков. Некоторые, уже отвязавшие от пояса запасную тетиву, поняли, что она рассыпается прямо в руках.

Несколько секунд спустя над крышами замка взвился клуб дыма.

– Горят конюшни, – сообщил Иллвин; он резко подался вперед, что никак не согласовывалось с его лаконичной репликой. – Фойкс, ты мне нужен.

Он побежал вниз по лестнице; длинные ноги за шаг преодолевали по три ступеньки.

«Теперь дело приняло серьезный оборот», – подумала Иста; в животе стало как-то нехорошо.

Глаза Лисс казались огромными:

– Рейна, можно я пойду с ними? – выдохнула она.

– Да, иди, – отпустила ее Иста. Девушка умчалась прочь. Умелые руки никогда не бывают лишними…

«А теперь я».

Она наконец спустилась со стены.

Эрис, пробежавший мимо, окликнул ее:

– Леди, вы присмотрите за Каттиларой?

– Конечно.

Удачное занятие. Или, может быть, Эрис, как благоразумный командующий, предпочитает согнать весь бесполезный балласт вместе.

Иста застала фрейлин Каттилары в истерическом состоянии; в конце концов их вопли и всхлипы были сведены к хорошо скрываемому истерическому состоянию. Каттилара продолжала лежать без движения, только мягкие щечки марчессы заметно впали, черты лица заострились. Свет демона плотно сжался внутри нее, не предпринимая – пока – попыток занять господствующее положение. Иста только печально вздохнула и проверила, чтобы пламя жизни продолжало беспрепятственно течь в Эриса.

На протяжении бесконечного вечера Иста несколько раз предпринимала вылазки из комнаты Каттилары, чтобы осмотреть последствия очередной вспышки демонской магии, промелькнувшей у нее перед внутренним зрением. Только самое первое покушение на запасы воды было заранее организовано. После этого атаки стали хаотическими, повторяющими друг друга. Люди падали и ломали кости. Лошади, которых после спасения из пылающих конюшен, поместили во двор с фонтаном в форме звезды, неистово ржа и брыкаясь, обрушили галерею. Вместе с ней упало осиное гнездо. Три человека умерли, крича и задыхаясь от укусов; еще нескольких человек затоптали обезумевшие от укусов кони.

В других дворах начались пожары поменьше. И без того малое количество воды быстро шло на убыль. Большая часть мяса, вне зависимости от способа хранения, начало тухнуть и вонять; хлеб и фрукты покрылись зеленой плесенью и стали взрываться, казалось бы, от одного взгляда. В муке завелись личинки. Веревки и кожаные ремни гнили и рассыпались прямо в руках. Горшки трескались. Доски ломались. На доспехах и мечах ржавчина появлялась быстрее, чем румянец на девичьих щеках.

Все, кто хоть когда-нибудь страдал лихорадкой, лежали теперь со страшными приступами; красивый обеденный зал Каттилары заполнялся тюфяками со стонущими, мучающимися жаром, бьющимися в ознобе и бреде людьми. Ди Кэйбона приставили заботиться о больных, которые невероятно быстро превращались в умирающих. К вечеру лица солдат и слуг, попадавшихся Исте навстречу, перестали быть испуганными; теперь их отличала мертвенная бледность и отстраненное, потрясенное выражение.

На закате Иста поднялась на северную башню, самую высокую из всех, чтобы оценить обстановку. Лисс, пропахшая дымом и прихрамывающая, потому что копыта обезумевших лошадей оттоптали ей ноги, медленно тащилась вслед за рейной. Солдат в серо-золотом плаще шел за ними, чтобы сгрузить груду камней в кучу таких же импровизированных снарядов, сваленную на смотровой площадке, обменяться парой мрачных замечаний с товарищами, чьи лишенные тетивы луки и арбалеты были отброшены в дальний угол, а потом развернуться и вновь направиться вниз по винтовым ступенькам.

В ровном свете садящегося солнца долина являла собой странно красивое и мирное зрелище. В ореховой роще в зеленых шатрах, судя по всему, наслаждались ужином; единственным запахом были тонкие ароматы еды, поднимавшиеся от костров, на которых готовили джоконские повара. Небольшие группки всадников сновали туда-сюда, неся вахту или доставляя срочные сообщения, совершая вечерний объезд. Все был одеты в зеленые плащи.