Палач из Галиции

Капитан почувствовал, что это по его душу. Он скинул ноги с кровати, сунул их в сапоги, нащупал пистолет на прикроватной тумбочке, шагнул в проем между комнатами, прижался к косяку.

– Это здесь или дальше? – спросил кто-то.

Ванда Ефимовна что-то ответила.

Алексей поднял ствол, ждал.

В дверь забарабанили.

– Капитан Кравец, открывайте! Мы знаем, что вы здесь!

Он испытал какой-то мимолетный страх, свойственный, видимо, всем гражданам великой страны, независимо от положения и личных качеств. Алексей прекрасно помнил конец тридцатых годов, когда компетентные органы крушили Красную армию так, что Гитлер в Берлине загибался от зависти.

Донос? Не справился с обязанностями?

– В чем дело? – крикнул он.

– Командир, да ладно, это мы, свои! – прозвучало в ответ. – Открывай. Сам же вызвал.

Нервный смех сдавил его грудь. Вот он, черный юмор сотрудников управления контрразведки!

На негнущихся ногах Кравец подошел к двери, включил свет, открыл. Сколько фронтовых и тыловых троп прошли они вместе, не один пуд соли съели.

Трое в штатском, с вещмешками, на вид типичные бандиты, по одному вошли в комнату, топая сапогами. Он обнимался с ними, жал руки.

Старший лейтенант Максим Волков – крепкий, среднего роста, русоволосый. Старший сержант Федор Малашенко – приземистый, бритоголовый, со свежим шрамом под левым глазом. Подтянутый и чернобровый Арсен Газарян сильно осунулся, глаза вдавились в череп.

– Ладно, командир, хватит телячьих нежностей, – проворчал Максим. – Прости, что напугали, не смогли удержаться. Ты молодец, не стал стрелять.

Оперативники бросили на пол вещмешки, скинули пиджаки и безрукавки, уселись на стулья. Он всматривался в их лица. Все те же, узнаваемые, но какие-то огрубелые, напряженные. Не обманул полковник Самойлов, отыскал ребят на просторах Восточной Европы, направил куда следует.

– Парни, вы откуда? – Голос Алексея спотыкался от волнения. – Без предупреждения, как снег на голову.

– Не волнуйся, не притесним, – проворчал Волков. – За стенкой будем ночевать. Там какая-то мымра, на злую колдунью похожая. В общем, мы с ней договорились.

– Но за стенкой обитает некий товарищ из Ворошиловграда, – сказал Алексей.

– Был товарищ и сплыл, – заявил Газарян. – Переселяют его, что тут непонятного? Он уже свои шмотки в чемодан бросает, свалит сейчас. Ты уж потерпи нас немного.

– Хорошо, я потерплю. – Он жадно всматривался в серые от усталости лица. – Парни, что хотите – есть, выпить? В этой конуре ничего нет, но мы мигом устроим.

– Да расслабься, командир, – отмахнулся Малашенко. – Не надо ничего. Сейчас товарищ освободит помещение, спать пойдем. Карга сказала, что в тех апартаментах три койки. А утром поговорим, введешь нас в курс.

– Парни, что-то не так? – Он пытливо всматривался в напряженные лица. – Что произошло? Где Вагиз Файдулин? Не нашли его? С ним что-то случилось?

– Случилось, командир, – потупившись, выдавил Малашенко. – С нами был Вагиз, вместе сюда ехали. Полковник Самойлов во Львове распорядился выдать нам «козла». Вагиз баранку крутил. Убили его, командир, сегодня утром.

Слова застряли в горле Алексея. Он растерянно смотрел на товарищей.

– Вроде по гражданке были одеты, – сказал Газарян. – Специально, чтобы не привлекать внимания – Самойлов так распорядился. Даже до Костополя не доехали, из балки по нам огонь открыли. Плотно палили, сволочи, явно ждали. Колесо пробили. Вагиз успел машину в кювет отправить, удержал от переворота. Нас кустарник прикрыл. Мы выпрыгнули десантироваться, а Файдулин не успел. Отогнали мы этих тварей, забили их в лес. Они одного потеряли. Еще кого-то, кажется, мы ранили. Хорошо, что ППШ и гранаты с собой были. В общем, такая вот мерзость, командир. – Газарян удрученно развел руками. – Потеряли хорошего парня. Всю войну прошел, в разных передрягах побывал. Ни разу не подстрелили, а война закончилась, и подставился Вагиз. Сперва мы по лесу шныряли, потом колесо меняли. Повезли Вагиза в Костополь, в тамошнем морге с персоналом ругались, бумаги оформляли. Пообещали, что скоро заберем, на родину отправим. Ладно, хоть не под кустом лежит. Ему полку отдельную выделили.

– Давайте помянем человека. – Малашенко вытащил из вещмешка бутылку водки с невзрачной этикеткой. – Во Львове купили, вроде настоящая. Не возражаешь, командир?

Алексей поковырялся в шкафу, отыскал только два стакана. Больше и не требовалось. Приняли без закуски, продышались, запили водой из бака.

– Вот так и живем, не тужим, – пробормотал Волков, нарушив гнетущее молчание. – После Праги, когда тебя разлучили с нами, группу отправили в Западную Галицию, городок такой – Крупица. Армия Крайова по лесам пакостит, а стоит их прижать, так начинают плакаться. Мы, дескать, всей душой за новое социалистическое государство, готовы вступить в Войско Польское, просто не знали, что война уже закончилась.