Палач из Галиции

– Ага, парни уже в храме. Им смешно, но работают. Лишь бы не молились.

– Пусть помолятся, а потом приходят в похоронную контору, перевернут тут все вверх ногами. Шансов немного, но мы должны их использовать. Так, что тут еще?.. – Он вышел на улицу, завертел головой. – Гаражное хозяйство автобазы далеко. Его можно осмотреть, но надежды еще меньше. Пойдем в госпиталь, Лева?

– Подождите! – Эффектная стройная женщина в безупречно белом халате нахмурилась, переварила нехитрую мысль, насупила выщипанные брови. – Я понимаю, что вы офицер СМЕРШа, перед вами открываются любые двери. В общении с вами следует проявлять почтительность, граничащую с подобострастием. Не расстроитесь, если я не буду этого делать? Тут, в конце концов, медицинское учреждение, здесь лежат больные и раненые, за которых я отвечаю.

– Вам есть что скрывать, Ольга Дмитриевна? – Глаза офицера СМЕРШа иронично поблескивали. – Никто не собирается выселять отсюда ваших больных и раненых. Дайте мне белый халат и проведите небольшую экскурсию. Я похож на человека, способного разнести заразу по не очень чистому учреждению?

– Послушайте, это переходит всякие границы, – отрезала дама.

Она смотрела ему в глаза и не смущалась. Возможно, устала бояться или имела высоких покровителей.

– Здесь вообще-то люди работают.

– Дети, не ссорьтесь, – пробормотал Березин, подавляя зевоту. – Ольга Дмитриевна, вы не с той ноги сегодня встали? Вам оно надо – поругаться со СМЕРШ? Телегу накатаете в штаб округа? Обвините капитана Кравца в психологическом насилии? У вас и без того проблем по самые гланды. Люди делают свое дело, не мешайте им работать. Давайте дружить, ходить друг к другу в гости.

– Ой, ладно, – сказала красивая женщина и поморщилась. – Делайте все, что хотите. Вы правы. Прошу простить. Сегодня был трудный день. Я провела четыре операции, гоняла всех этих бездельников, выслушивала жалобы больных.

Женщина действительно с трудом стояла на ногах, но смотрелась эффектно. Похоже, она меняла халат несколько раз на дню.

В ординаторской было пусто. В коридоре кто-то жалобно стонал, поскрипывали колеса каталки.

– Вы главный врач лечебного учреждения, Ольга Дмитриевна? – спросил Алексей, озирая облепленный потолок, растрескавшийся кафель.

– Называйте как хотите. Война закончилась, должности военврачей упразднены. Я капитан военно-медицинской службы. В этом здании была районная больница, единственная приличная на всю округу. При немцах – госпиталь. Они все оборудование вывезли, мы поставили свое, но сами понимаете, какое оно у нас. Сейчас здесь госпиталь, но мы вынуждены принимать и штатских пациентов. Люди болеют, от этого никуда не денешься, их надо лечить. Много раненых привозят из сел, где случаются стычки с бандитами. Это и военные, и гражданские.

– Можете кратко описать структуру учреждения?

– Да ради бога. – Женщина села на стул, вытянула натруженные ноги. – В больнице нет реанимации, родильного и детского отделений, приемного покоя, интенсивной терапии. Здание ветшает, наше счастье, что его не бомбили. Можете не принюхиваться, товарищ капитан. – Женщина вздохнула. – Здесь все насквозь пропахло лекарствами, хлороформом и гнилью. Этот дух ничем не извести. В госпитале три отделения: хирургия, травматология и терапия, где принимают военных и штатских. Персонала катастрофически не хватает. По штату у нас должна быть главная медсестра. Фактически эту должность занимает Рая Полищук – старшая сестра хирургического отделения. Это, кстати, она.

В ординаторскую вошла невысокая молодая женщина с кудряшками, сделала большие глаза, пискнула что-то вроде извинения и поспешила удалиться.

– Что бы я делала без Раечки, – заявила женщина. – Она из местных, грамотная, всегда поможет. Научилась ассистировать при операциях, понимает меня без слов.

– Вы сами проводите операции?

– Разумеется. Я ведь хирург, провела за войну не одну сотню операций. Бывало, что и в полевых условиях, без наркоза и перевязочных материалов. Да у нас катастрофическая нехватка персонала. На всю больницу шесть санитарок с широким кругом обязанностей – от мытья полов до ухода за больными. Врачей – раз, два и обчелся. Не хочу хвастаться, но опытнее меня здесь никого нет. Яковлев – всего лишь фельдшер. Треппер Александр Сергеевич – золотые руки, колоссальный опыт, но пока не выпьет, оперировать не может, представляете? – Женщина невесело засмеялась. – Конченый алкоголик, а ведь когда-то под бомбами работал. Васюк Елена Сергеевна – пожилая, с испорченным зрением. Есть еще ординатор Вадик, вчерашний студент из Харькова, старательный мальчик, но у него нет опыта.

– Знаете что, Ольга Дмитриевна, не хочу вас беспокоить. Пусть одна из сестер проведет нас по больнице и все покажет. Мы не задержимся.

– Хорошо. – Антухович пожала плечами. – Я скажу Раечке Полищук, она погуляет с вами. Девушка славная, училась во Львове еще до войны, хорошо говорит по-русски.