Палач

Потом Демьян кому-то звонил в кабинете, сначала говорил тихо, потом повысил голос, а чуть позже снова вышел к ней.

— Я весь в твоем распоряжении, — сказал полушутливо-полусерьезно.

Чтобы поцеловать его, Ванессе пришлось встать на цыпочки и потянуться.

— Я рада.

Свой голос в воспоминаниях затихал эхом. Тени воскресенья растаяли, ледяная рука бессознательного страха сдавила горло.

Телохранитель подал ей пальто, и Ванесса поспешно выбежала из квартиры. Она сама не знала почему, но хотела оказаться как можно дальше от этого места. Как можно скорее.

5

Первые пробуждения Демьян помнил смутно: только высокие потолки, яркий свет, монотонное гудение и чьи-то голоса, которые тонули в наркотическом дурмане сильнодействующих лекарств. Во сне времена и события раскручивались по спирали, остановить которую ему было не под силу.

XVI — XIX в. в.

В начале шестнадцатого века, он делал свои первые шаги на пути измененного. При суздальском князе молодому, смышленому дворянину прочили большое будущее. И не прогадали, вот только вряд ли догадывались, на какую почву упадут слова их пророчеств. Или проклятий.

Москва в те годы стремительно ширилась и росла, и князю со свитой поневоле приходилось ездить до неё. Для него это была обязанность, Демьян же влюбился в город с первого взгляда. Говорят, когда находишь свою землю, чувствуешь душой. Едва нога ступит — и уходить уже не захочется. Так и случилось.

Демьян приглянулся измененному, частому гостю на земле московской. Он приметил его при князе, и пожелал сделать своим спутником. Константину удалось рассыпать в прах его идеалы, но не принципы, и предполагаемое партнерство обернулось долгим противостоянием. Эти годы он запомнил, как кошмар бесконечного преследования, ожидания удара в спину и невозможности приблизиться к кому-нибудь без страха потерять. Именно тогда он привык быть один.

Встреча с Вальтером произошла немногим позже, во времена Ивана Грозного. Палач избавил Демьяна от навязчивого внимания его «отца» и предложил покровительство и дружбу. От первого Демьян отказался, а второе принял. Вальтер делился с ним всем, что знал и постигал сам. Такой науки рядом с Константином он был лишен.

Рядом с Палачом Демьян впервые увлекся музыкой и написал первую сонату для клавесина. Встречи их были нечастыми, но долгими. Вальтер любил свою землю, Демьян — Россию. Москву. Он с самого начала называл её не иначе, чем «Моя Москва».

Жизнь измененного накладывала отпечаток. Ему приходилось часто переезжать, проводить много времени на чужбине. Схема, в которой наследник графа возвращается из-за границы на Родину, была отработана, отточена и безупречна. Осторожность стала залогом выживания, образ жизни, который он вёл — платой за бессмертие. Невозможность открыто заявить о своей страсти — музыке, представить миру свои творения, казалась многовековым наказанием.

Если бы не музыка, возможно, он бы стал одним из тех измененных, о ком слагают кровавые легенды. Музыка исцеляла, как в свое время вера, с которой он распрощался после изменения. С верой, но не со своим безоглядным, подспудным желанием верить. Многое в жизни менялось, но отказаться от России, от Москвы он не мог. С душой было так же. Когда большая часть высшего света перебралась в Петербург вместе со столицей, Москве Демьян не изменил. Не изменил и себе, оставаясь православным.

Его окружало множество людей. Демьян любил красивых женщин, но ни с одной из них не задерживался надолго. Общество интересных мужчин нравилось ему не меньше, но всему был свой срок. О том, чтобы изменить кого-то, речи не шло. Он предпочитал музыку и уединение в исцеляющей глубине души. До тех пор, пока не встретил Анжелу.

Он прощал ей многое, если не сказать все. Демьян заявлял на неё права разве что публично, но Анжеле нравилась иллюзия лебединой верности34. Она видела в нём идола, место которому на алтаре в её спальне. Потому снова и снова злилась, когда рушился сказочный образ, достойный обожания. Несмотря на ссоры, которые завершались жарким примирением, на её вздорный характер, на попытки давить на него самыми разными способами, Демьян не отдалял её от себя. Он находил это забавным и необычным. Именно такую женщину ему нравилось называть своей.

Позже, в Европе, он познакомился с Михаилом. Измененный, оказавшийся за бортом жизни, которому удалось оторваться от преследования Ордена. Не влачить жалкое существование в озлобленности, оставляя за собой кровавую дорожку, которая привела бы к нему рано или поздно, но жить вполне достойно. Михаил был умён, образован, и он решил оставить его при себе. Когда пришла пора возвращаться в Москву, Демьян предложил ему поехать с ними. Он согласился.

Михаил пленился изысканной красотой и утонченностью Анжелы, и лишь ему она позволяла себя любить. Она оставалась равнодушной к восторгам и восхищению в глазах многочисленных поклонников, и держала прочих мужчин на расстоянии. Для неё существовал лишь Демьян, а Михаил стал отдушиной, другом, которому она могла поведать обо всем.