Палач

В камине трещали, полыхали ярким пламенем здоровенные поленья. Я полулежал на диване, сонно щурясь спросонья на огонь. В доме было уже тепло, я с трудом, но самостоятельно стащил свитер — ее свитер, который она заставила меня надеть перед нашим поспешным бегством из города. Она вошла в холл, держа на вытянутых руках поднос с едой. Поставила его перед диваном на журнальный столик. Я покосился на заставленный поднос. Посмотрел на нее. Она очень изменилась за эти дни. Похудела и я бы сказал — явно и заметно помолодела. Хотя куде еше?.. Кстати, я до сих пор не знал, сколько ей лет.

— Вам надо поесть, — сказала она сухо.

— Зачем вы меня сюда привезли, Оля? — спросил я. — И вообще — что происходит?

Она не ответила. Отошла к огню, взяла с мраморной каминной полки сигареты, закурила. Карабин стоял уже рядом с камином возле двери, ведущей в коридор — к выходу с дачи.

Диана-охотница. В джинсах и свитере.

— Они — ваши друзья? — вместо ответа спросила она.

Я думал недолго.

— Нет. Скорее, просто приятели. Хотя мы и давно знакомы. Разве что Саша… Да и то….

— Скульптор?

— Да… Я не могу ему дозвониться. Ни ему, ни Виктору… Ни Игорю. Телефоны не отвечают. Что с ними, Оля?

— Я не знаю.

— Как это — не знаете? — я почувствовал нарастающее раздражение. — Вы же… Это ведь вы придумали всем нам, четверым…достойные наказания?.. Вы же наш…палач?

— Никакой я не палач! И ничего я не придумывала, — повысила она голос. — То есть я придумала, но только для этого, номера первого… Игоря! Это он первый тогда…начал… Его это была идея насчет меня, его, — я знаю, — мне Светка потом все рассказала!..

— А для остальных?

— Я не успела, — как-то виновато сказала она. — Правда. Времени было мало…

Я почувствовал, что к горлу подкатывает истерический смех. Я с трудом сдержался. Посмотрел на нее.

— И что же — вы ничего не знаете? Никаких предположений?.. Вы же наверняка встречались с этими… Ну, кому поручили всех нас порешить. Не так ли?

— Да я действительно ничего не успела придумать, поверьте мне! — зачастила она. — И я ничего не знаю. Я просто ему заплатила — заплатила за то, чтобы они сделали вам…ну, плохо. Но я не просила кого-нибудь из вас убивать!

— И на том спасибо большое, человеческое, — пробормотал я. — А карабин-то зачем?

— Заигралась я слегка, — устало вздохнула она.

— Так остановитесь.

— Не могу… Я не знаю, где он…они. Кого я наняла, — теперь она говорила медленно, с трудом подыскивая слова. — Как его найти, я тоже теперь не знаю… Я с ним, вернее с его человеком, встречалась сегодня вечером. Я отдала все деньги, которые должна была заплатить. Но я попросила больше ничего не делать, попросила, чтобы больше никого не трогали! Хватит Игоря и…

Она испуганно замолчала, поняв, что проговорилась. Отвернулась к огню, медленно опустилась на маленькую скамеечку.

— А кого еще…"тронули"? — осторожно спросил я, заранее зная ответ: наверняка «тронули» Пухлого.

Кажется, она просто не услышала моего вопроса. Или не захотела услышать. Она монотонно бормотала, слегка раскачиваясь из стороны в сторону:

— Я ничего не знаю, ничего… Кто следит, где, как… Кто все это делает. И в милиции я ничего не сказала, никаких заявлений не писала… Я у него на поводке… Я знаю, он хочет меня, он звонит мне, вылавливает! Но зачем ему я, зачем?.. Что же делать?.. Может, он и сам ничего уже не может изменить? Он ведь предупреждал меня, дуру…

— Кто — он? — спросил я резко.

Она вздрогнула, приходя в себя. Настороженно посмотрела на меня из-под челки. Встала, бросила окурок в огонь, подвигала кочергой пылающие поленья. Подошла к дивану, села у меня в ногах и уже спокойно сказала, разливая недрогнувшей рукой чай по чашкам:

— Человек, которому я заказала акции.

— Отто Скорцени? — попытался пошутить я и, — судя по ее реакции, — крайне неудачно.

— Называйте это как угодно, — буркнула она. — Наезды, месть… Я наняла его за деньги…

Она внезапно усмехнулась:

— Хотя потом деньги вернулись…считай, все…даже больше…

— Вернулись? Как это? — не понял я.

— А теперь ему что-то от меня надо, — продолжила она, не отвечая на мой вопрос. — Хотя понятно, что надо, но… И теперь он преследует меня так же как и вас. Вот так-то, Андрюша…

Она вдруг резко сменила тему, не дав мне среагировать на «Андрюшу»:

— Как ваша спина?

— Нормально. Уже почти не болит. Оля, а если не секрет — сколько вы ему заплатили? Ну, в частности, за меня?

Она помолчала. Я ясно видел по ее сосредоточенному выражению лица: решает — говорить или нет?

— За каждого одинаково, — наконец вымолвила она с мрачным видом. — По четыре тысячи долларов.

— Действительно, деньги приличные, — согласился я. — А почему число не круглое, не пять тысяч, скажем? — Я улыбнулся. — Тарифы нынче у мафии такие?

— У меня в тот момент больше не было свободных денег, — легко сказала она. — А долги — были.

Я не понимал, что это — бессердечный цинизм или простота, которая хуже воровства? Но чувствовал, что завожусь со страшной силой.

— А было бы больше денег — нас бы, наверное, живьем в доменной печи сожгли? — зло спросил я.

— Идите к черту!