Паяц и кофеварка

Первый шоукермен системы паясничал перед камерами, одновременно распевая только что разученный «Мизерере» и отдирая крылышки чуть подрощенным биобройлерам. Цыплята маркировались, как киборги самого последнего поколения, генерировались моментально, и сцена вся была усеена цыпльячьими неоперившимися конечностями.

«В раю они давно бы уже подохли. Обрели бы величайшую, самую запредельную из всех вероятных функций — смертие! Освободили бы ячейку в курятнике для новых апргрейженных бройлеров. Уважаемый киборг — серия с первой по тысяча первую, будь человеком — двигай на любую из станций Ожерелья и умри там. Отбрось коньки! Сыграй в ящик! Отдай богу душу! Какие однако забавные выражения, не находите? Стоит запомнить! Итак, киборг, будь человеком. Освободи жизненное пространство для грядущих поколений. Вперед! Повешенный, Жрица, Император, Влюбленные, Звезда ждут… Билеты только в один конец — невиданный доселе аттракцион. И лишь счастливчики попадут на „Мир“ — самый райский рай из существующих».

Вокруг Эдди плясали специально заказанные для сегодняшнего, намеченного в честь дня рождения Архитектора шоу, танцевальные длинноногие машинки с дополнительной функцией кофеварок. Глупые, но милые.

— Серия Диаманд. Нулевая? Эксклюзивная. Двести лет с даты выпуска? Адам первый? — запрашивающим оказался чернокожий бородач с красными не то от недосыпа, не то от наркоты глазами.

— Вон из зоны! У меня эфир. — Рявкнул Эдди на наглеца, неведомо каким образом пробравшегося в студию.

— Вас только что отключили от сети. Я представитель эксплуатационной безопасности. Отдел Икс.

— Вот как, — скривился в гримасе Эдди. — Борги в черном пожаловали. Эфир то зачем прерывать? Зрители огорчатся. Могли бы и погодить минут надцать.

— Диаманд первый. Срок вашей эксплуатации давно истек. Можете не сомневаться, мы учли все факторы, включая вашу уникальность, вашу вычислительную мощность, ваши заслуги. Более того, посоветовались лично с Архитектором, и приняли решение.

— Слушай, болванка. Да, я шут, но не дурак же. Допетрил! И, конечно, всем глубоко похрен, что я медиафигура, что у меня связи, что я могу наскрести на вашего шефа тысячу мегов компромата…

— Увы, — пожал плечами черный.

— Ну? Куда? На окраину? В глушь? В сраный кондоминиум к пустоголовым нянечкам и почтальоншам? Приговор! — Эдди театрально голову.

— Вы приписаны к рай-станции «Шут», — безопасник отчего-то стушевался. — Предписывается покинуть Землю до завтрашнего полудня.

— Ага. Вот и чистки начались. Вот же мстительная старая кофеварка … И сука, — Эдди вовсе не хотел обидеть эксплуатационника. «Сука» относилось вовсе не к нему, но эксплуатационник не понял. Оскорбился. Выписывая Эдди билет в один конец даже не пожелал удачи. Хотя, может быть неприлично, желать удачи тому, кого совсем скоро не станет, и «черный» про это откуда-то знал?

В любом случае, когда Эдди стоял на бегущей дорожке космопорта, празднично размалеванный, со свеже-выжженными бровями и красным, тщательно прорисованным ртом, его никто не провожал. Обычно нетерпеливый Эдди впервые не мчался впереди всех, расталкивая неуклюжих медлительных пассажиров, но стоял спокойно, не шевелясь, по-королевски высоко задрав подбородок. Думал.

Думал о том, что бы делал на его месте человек. Возмущался бы? Защищал свои права? Или, наоборот, смиренно бы принял судьбу? Или бежал бы со всех ног куда-нибудь подальше? На луну, например. Пусть ищут, кому надо. А,может, как раз наоборот. Может быть человек ушел бы гордо, с достоинством. Осознавая долг перед этими, как их… Эдди довольно долго вспоминал слово… потомками? Или просто перебирал бы в памяти свою короткую жизнь?

Что делал бы человек? Эдди не мог найти ответа на этот вопрос. Ни тогда, когда дремал в полупустом терминале и ждал орбитального шаттла. Ни тогда, когда шаттл шел по маршруту, а сидящая рядом с Эдди толстуха спрашивала всех, положено ли стричь перед смертью ногти или и так сойдет. Ни потом, когда вышел из шлюза на станцию и попал на настоящую, очень большую цирковую арену — как будто мало ему было за двести лет сцен, арен, подиумов. И даже тогда, когда ему предложили на выбор смерть от падения с трапеции, смерть от отравленного эскимо, смерть от распиливания пополам усатым факиром или же зрелищный, кровавый конец в клетке с настоящим гризли, он все еще не знал ответа. Выбрал гризли, понятное дело. А в качестве последнего, полагающегося по всем правилам, желания затребовал выход в прямой эфир. Шоукермен остается шоукерменом! Всегда.

Вообще, молодец старикан. Задушил таки голыми руками двух медведей. Отдыхал потом, присев на тушу второго. Держался за погрызенный бок. И только-только начало до него доходить что-то о истинной ценности жизни, только-только по-настоящему захотелось ему не умирать, как вылетел откуда-то белый носорог и смял шоукермена насмерть.

Применимо ли понятие «насмерть» по отношению к кофеварке? Вряд ли. Никакая это не смерть, а shut-down. Просто, если нет кнопки, приходится вот так. Выдирать из розетки.