Падший ангел. Явление Асмодея (СИ)

По прошествии томительных дней его болезни, едва забрезжил рассвет, Кристина отправилась в город. Она зашла под каменные своды в окружении стаи собак, таскающих падаль, под угрюмые провожающие взгляды невыспавшихся стражников. Улицы были пустынны, будто по ним прошла чума; уже нельзя было встретить ни молочника Стена, ни скрягу Маануса, ни Гаана, с его резвыми скакунами – и только за полуразвалившейся стеной кабака и под высокими заборами городской знати безбоязненно шныряли крысы. Охваченный инквизиторскими преследованиями и пытками, город опустел, он будто вымер и просил у каждого покоя. Найдется ли тот, кто высунет свой нос, найдется ли та смелость, которая сподвигала когда-то предков этих запуганных горожан на бунты. Кто восставал против инквизиции? Бывало ли в истории такое? Всем казалось, что по улицам снуют слуги инквизитора, хватающие первого встречного. Любой может оказаться на дыбе.

Прикрываясь от ветра, сносящего с ног, она поднялась по ступеням костела. Ветер сыпал мелким песком и трепал на дверях объявление. «Службы отменяются. Священник заболел» – так, старательно выведенными буквами была сделана запись. Значит, нового священника она не увидит. Заглянув в дверной проем, она снова услышала гудение вездесущего ветра. До нее донесся смрад, как из разгромленного склепа, она перекрестилась и сначала осторожно, будто боясь разбудить, но затем все громче, она позвала сестру Маргариту. Наконец монашка высунулась из дверей, и подозрительно обмерив взглядом прихожанку, выдала вещи священника, также молча, не справившись о нем, прикрыла тяжелые двери с притвором.

Кристина прошла по мелким лавкам, навестила старух – есть ли вести о Марте? Но с того дня как Марту завезли в ворота тюрьмы – никто не ведал о ней ничего. Кристина успела привлечь к себе излишнее внимание, все больше недобрых взглядов она ловила на себе и когда уходила – в спину ей летели упреки, ругательства и угрозы. Кто-то шипел: «шлюха», но знали ли они, что с тем человеком, с которым она сейчас, эта девушка была согласна на любую роль.

Возвратившись домой, она вся вымокла под грянувшим ливнем. Священник, видно, ее заждался, он сидел на пороге, едва укрывшись от дождя и выставив свои ноги в узких деревянных колодках. Это была обувь на дальнюю дорогу. Не зря рядом с ним сиротливо стояли, прижавшись друг к дружке, две котомки. Едва заприметив ее у излучины леса, он нетерпеливо замахал рукой.

Кристина всунула в его руки четки – те, что он когда-то оставил в храме – он заметил неладное и жестом спросил, что произошло. Она подняла одну из котомок, прошлепала босыми ногами по полу, оставляя грязный след. Обойдя все комнаты, в каминной, она не сдержала свою обиду от оскорблений в Кодене – швырнула котомку и разревелась.

Он тенью ходил за ней следом, и когда она остановилась, достал листок и спешно стал выводить для нее свои каракули, но не успел дописать, как его писанина, комком летела на пол. Истерика сорвала с ее губ давно накипевшие слова, сквозь зубы она выговорила ему свой вердикт:

– Это ты. Ты, ты убивал! Я не знаю как. Но ни один человек не верит, что это не ты. Марту пытают или она уже мертва – я не знаю. Но за что ей такая участь? …И у нее нашли много твоих вещей. А еще раньше у Янека. Говорят, что вокруг этого дома были разбросаны вещи Олины…

Он снова попытался записать какие-то слова.

– … Слепой. И тот тычет в тебя пальцем. А еще видели маленькую ведьму. Ты не догадываешься – кого они назвали маленькой ведьмой? Зачем ты брал ребенка, когда шел убивать? Почему ты скрывал? Почему? Отвечай же!

Священник отвернулся. Она схватила его за плечи и попыталась заглянуть ему в глаза. Он убрал ее руки и вышел из дома, туда, где разливался с неба дождь. Он уходил все дальше в помутневшем пространстве. Прильнув к окну, она потеряла его из вида – так быстро растворился его силуэт в темном пятне дождливого сумрака. Вдруг перед ней, с той стороны стекла, нависла тень, и показалась фигура в маске, с накинутым капюшоном. Она попыталась оторваться от окна – но тщетно, страх парализовал ее тело и мозг, она будто прилипла к стеклу и вынуждена была увидеть покрытые поволокой зрачки глаз, что застыли в прорезях маски. Пальцы ее рук через стекло стали разглаживать угадываемые на маске черты…

…Но люди-волки уже шныряли на излучине леса.

Ей потребовалось сжаться в комок, как ежу в минуты опасности, чтобы восстановить душевное равновесие и оторваться от стекла. Тогда, за окном, она увидела вдали Инессу, горбатый ребенок удалялся в том же направлении, в котором скрылся священник, пока не свернул к тем зарослям, где обнаружило себя бродячее зверье. Вскоре от Инессы осталась лишь маленькая точка в расплывчатых очертаниях дождливой зелени леса. Кристина побежала к другим окнам – со страхом ожидая нового появления маски. Но ужас исчез. «Надо бежать следом за ними!» – она ринулась к входу, но остановилась на пороге. Дверь! Дверь была заперта снаружи. Значит, с той стороны двери, как и внутри, в железные скобы задвинуты массивные деревянные брусы. Но кто это сделал изнутри?