Падения великих людей

Фридриха воспитали в строгости. Его отец надеялся, что он станет хорошим солдатом, будет экономным и бережливым. Он ошибался. Мать и гувернантки Фридриха поощряли развитие его интереса к литературе и музыке. Он тайно изучил латынь, насмехался над религией, отказывался ездить верхом или стрелять, любил французские язык, литературу и одежду, ненавидел и презирал немецкие обычаи. И, конечно же, обожал игру на флейте, которая утешала его. Но не утешала других.

Фридрих всегда цеплялся к Польше, оскорблял мадам Помпадур, Екатерину II и Елизавету Российскую.[369]

Польский вопрос всегда сводился к одному: сколько ее территории можно заграбастать? Фридрих разработал план раздела Польши, в котором России и Австрии отводилась незначительная роль. Мария-Тереза не желала участвовать в таком разбое и ограничилась тем, что забрала себе лишь 62 500 квадратных миль.

Чем больше нюхательного табаку употреблял Фридрих, тем больше мемуаров он писал. Он любил литературу, но не настолько, чтобы никогда не заниматься нею и не пытаться обогатить ее наследие.

Фридрих Великий умер в одиночестве в 1786 году в возрасте семидесяти четырех лет. С ним оставались лишь единственный слуга и верные собаки, которых он любил больше, чем людей. Он любил повторять: «Собаки никогда не остаются неблагодарными, они хранят верность своим друзьям». Кроме того, они воспринимали мир его глазами.

V. Веселая Англия

Вильгельм Завоеватель

Вильгельму Завоевателю достались интересные предки. Происходил он от Ролло Ходока, или Ролло Бандита, или Рауля Безрассудного, вождя викингов, который где-то в году 911 оттяпал земли у Чарлза Простака. Ролло, или Рольф, или Рауль, был грубым и неотесанным, но, тем не менее, вскоре стал герцогом Нормандии, хотя в дальнейшем это уже не играло в его судьбе такой уж большой роли.[370] Праправнук Ролло стал Робертом {II} Дьяволом, или Робертом Замечательным, отцом Вильгельма Завоевателя.

Вильгельм появился на свет в 1027-м или 1028 году. Он рано проявил признаки своего будущего величия. В общем-то среди своих сверстников он не отличался ни ростом, ни силой, но, тем не менее, постоянно спорил, дрался и сбивал с ног даже тех, кто был покрупнее его. После смерти отца, почившего в бозе где-то в Иерусалиме, он обрел большую независимость, тут же принявшись выдавливать глаза другим людям и понемногу разливать яд в местах скопления народа, то есть там, где это давало наибольший эффект.

Герцог Нормандии Вильгельм устанавливал порядок на своей территории проверенным путем, заключавшимся прежде всего в примирении с Богом. На языке практики это означало, что акты насилия запрещались по понедельникам, вторникам, четвергам и пятницам.[371]

Известен случай, когда он отрубил руки и ноги тридцати двум бюргерам, которые осмелились над ним насмехаться. Он не переносил, когда над ним потешаются. От дальнейших достижений в данном направлении его спас Галлет Глупый, или Голет Идиот. Впрочем, нельзя отбрасывать и версию, согласно которой его активность в управлении народом приостановила безумная любовь к Матильде Фландрийской, дочери Болдуина Мягкого. Возникновение столь сильного чувства вполне естественно, если при этом не забывать, что его возлюбленная была очень богата и происходила от Альфреда Великого. По крайней мере, так она утверждала.[372] Посему никто не имеет права всуе заявлять, что она была просто никем.

Более того, она была первой в его жизни женщиной, которая усомнилась в происхождении Вильгельма Завоевателя и назвала его незаконным правителем.[373] Поступая таким образом, она начала одну из самых великих любовных саг в мировой истории. С первого взгляда такой путь достижения желаемого результата может показаться не совсем обычным, но любовь сама собою – очень необычная вещь, и при более тщательном изучении предмета оказывается, что она может сотворить много чего эдакого.[374]

Свой первый трюк – публичную пощечину – Матильда отвесила в тот момент, когда Вильгельм, будучи тогда герцогом Нормандским, попросил ее руки. Фактически находясь на «рынке невест» в поисках мужа, Матильда, тем не менее, громогласно заявляла, что ее проклянут навеки, если она выйдет замуж за такое чудовище, и тому подобное, и так далее, и такое прочее.

Хотя Вильгельм и на самом деле был бастардом, ибо произошел от герцога Роберта Дьявола и дочери дубильщика из Фалеза Герлевы, столь откровенные высказывания в свой адрес ужалили его прямо в сердце.[375] Он вскочил на коня и поскакал в хорошо известное ему место. Застав Матильду дома, он с порога сбил ее с ног, схватил за волосы и принялся таскать по полу, поучая ее не столько словом, сколько кнутом. Оставив на ее роскошном теле многочисленные синяки и ссадины, Вильгельм ускакал прочь, не будучи уверенным в дальнейших успехах на поприще любви.