Падение женщины. Вторая ошибка Бога. Сборник

Фридрих Ницше, Пьер-Жозеф Прудон, Чезаре Ломброзо, Август Бебель Падение женщины Вторая ошибка Бога Сборник

* * *

Фридрих Ницше Вторая ошибка Бога

Фридриха Ницше часто обвиняли в женоненавистничестве. Леонард Лолор и Зейнеп Дирек говорили: «Ницше постоянно повторяет, что женщина является источником всей глупости и неразумия. Она представляет собой фигуру сирены, которая заманивает мужчину-философа и сворачивает его с назначенного ему пути в поиске истины».

Между тем, женоненавистничество Ницше, как подметил Фрэнсис Опель, «это часть его общей стратегии, согласно которой „женщина-как-таковая“ (универсальная сущность женщины с вневременными чертами характера) показывается как продукт мужского желания, социальный конструкт.

Ницше желал продемонстрировать, что наше отношение к полу и гендеру определяется нашей культурой, которая нередко подрывают собственный потенциал как личности и вида, и которая может быть изменена».

Однозначно отрицательным было отношение Ницше к феминизму. Он утверждал, что эмансипация женщин и феминистическое движение являются лишь ресентиментом некоторых женщин в отношении других женщин, более физически развитых и в лучшей степени способных к деторождению.

«Женщина сама по себе» ( Из работы «По ту сторону добра и зла» )

Мне, может быть, будет дозволено высказать некоторые истины о «женщине самой по себе»: допустив, что теперь уже наперед известно, насколько это именно только – мои истины.

Женщина хочет стать самостоятельной: и для этого она начинает просвещать мужчин насчет «женщины самой по себе», – вот что является одним из самых пагубных успехов в деле всеобщего обезображения Европы. Ибо чего только не обнаружат эти грубые опыты женской учености и самообнажения!

У женщины так много причин стыдиться: в женщине скрыто столько педантизма, поверхностности, наставничества, мелочного высокомерия, мелочной разнузданности и нескромности – стоит только приглядеться к ее обхождению с детьми, – что, в сущности, до сих пор лучше всего сдерживалось и обуздывалось страхом перед мужчиной. Горе, если только «вечно-скучное в женщине» – а она богата им! – осмелится выйти наружу! Если она начнет принципиально и основательно забывать свое благоразумие и искусство, умение быть грациозной, игривой, отгонять заботы, доставлять облегчение и самой легко относиться ко всему, – если она основательно утратит свою тонкую приспособляемость к приятным вожделениям!

Уже и теперь раздаются женские голоса, которые – клянусь святым Аристофаном! – внушают ужас; с медицинской ясностью раздается угроза относительно того, чего женщина хочет от мужчины прежде всего и в конце концов. Разве это не проявление самого дурного вкуса, если женщина старается таким образом стать ученой? До сих пор, к счастью, просвещать было делом и даром мужчины, – таким образом можно было оставаться «среди своих»; принимая же во внимание все то, что женщины пишут о «женщине», мы имеем, наконец, полное право усомниться, чтобы женщина хотела просвещения умов на свой счет – и могла его хотеть…

Если, поступая так, женщина не ищет для себя нового наряда, – а я полагаю, что искусство наряжаться относится к Вечно-Женственному? – значит, она хочет внушить к себе страх: она хочет, может быть, этим достигнуть господства. Но она не хочет истины – какое дело женщине до истины! Прежде всего ничто не может быть в женщине страннее, неприятнее, противнее, нежели истина – ее великое искусство есть ложь, ее главная забота – иллюзия и красота. Сознаемся-ка мы, мужчины: ведь мы чтим и любим в женщине именно это искусство и этот инстинкт; нам тяжко живется, и для собственного облегчения мы охотно присоединяемся к обществу этих существ, под руками, взорами и нежными глупостями которых наша серьезность, наша тяжеловесность и глубина начинают казаться нам почти глупостью.