Манасевич-Мануйлов. — Да, да, да!… (Потом я расскажу… Я думаю, что это важно, потому что это устанавливает безусловную вину Хвостова…) Да, так он раскрыл весь план, который заключался в следующем: он должен поехать в Христианию к Илиодору; убийство Распутина должно быть совершено под флагом Илиодора, при чем совершить убийство должны были лица, которые приехали из Царицына… Вот, что говорил Гейне. Подробностей я не буду говорить, но это — суть… Затем он возвращается… Причем Хвостов сказал Ржевскому, как объяснить это путешествие: если его спросят, то он должен рассказать (во всяком случае, если это выплывет наружу), — рассказать, что он, Ржевский, командирован действительно Хвостовым для покупки книги о Распутине, которую написал Илиодор… Тут произошла следующая история, которая осталась, так сказать, довольно нераскрытой… Ржевский был арестован. Ржевский был арестован по приказу Белецкого. В этот день, я помню, я был, по приказу Штюрмера, у Белецкого по какому-то пустому делу (справка, относительно какого-то господина, который подавал прошение), и среди присутствующих там лиц я увидел Ржевского, который был очень нервен… Скоро он был позван в кабинет Белецкого, и оттуда раздавались очень сильные крики — возгласы Белецкого, который кричал на Ржевского… Затем Ржевский был арестован. Когда Гейне дал мне свои показания, я счел нужным их довести до сведения председателя совета министров. Распутин звонит ко мне и говорит, что он должен меня видеть: он приехал ко мне, был страшно взволнован. Говорит, что убийство, безусловно, должно состояться и что Хвостов — организатор этого убийства, что царица уже знает обо всем, но что все дело поручено Штюрмеру для расследования. Действительно, Штюрмер был послан к царю.
Председатель. — Т.-е. специально по этому поводу? И не так, как в ту поездку, о которой вы говорили и для которой вы ему сообщали сведения?
Манасевич-Мануйлов. — Нет, нет. Он поехал туда и, возвратившись, говорит, что, действительно, Ржевский был уже арестован и сидел в охранном отделении.
Завадский. — Кем же он был арестован?
Манасевич-Мануйлов. — Он был арестован по приказанию Белецкого.
Завадский. — Это интересно.
Манасевич-Мануйлов. — Я докладываю: тут для меня непонятная вещь произошла, но потом это послужило поводом к большому раздору между Белецким и Хвостовым. Когда, одним словом, было поручено расследование этого дела Штюрмеру, — Штюрмер страшно растерялся…
Председатель. — Кем было поручено, государыней или бывшим императором?
Манасевич-Мануйлов. — Да… но, кажется, и царица была при этом…
Председатель. — Так что же вам передавал Штюрмер?
Манасевич-Мануйлов. — Тогда к этому делу был привлечен Гурлянд, без которого он ничего не делал. Гурлянд находился в самых близких отношениях с А. Н. Хвостовым. Был позван Ржевский, переведен несколько раз из охранного отделения к Штюрмеру. И он рассказывал все подробности того, как это должно было осуществиться, и т. д.… Затем, в один прекрасный день, Ржевский остался один с Гурляндом. Штюрмер ушел в другую комнату. Ему предложили, разрешили позавтракать, пригласили к завтраку у председателя. (Но Штюрмер ушел в другую комнату.) А после этого завтрака Гурлянда с Ржевским Ржевский изменил свои показания… Вот, так сказать, то, что было известно… Однако, Штюрмер мне приказал допросить сожительницу Ржевского, которая и была мною допрошена (я фамилии ее не помню; она жила на Жуковской улице, 45/7, где жил Ржевский). Она подробно рассказала всю эту историю: как он должен был убить, как он пришел от Хвостова; рассказывала, что Хвостов ему сказал, что он должен убить Распутина… Он (Ржевский) пришел страшно взволнованный, не спал всю ночь, не знал, что делать, — должен был назавтра дать окончательный ответ… Одним словом, — все подробности. И протокол был мною передан председателю совета министров.
Иванов. — За подписью Ржевского?
Манасевич-Мануйлов. — За подписью госпожи…
Председатель. — Кто допрашивал эту госпожу?
Манасевич-Мануйлов. — Я и офицер Юденич.[*]
Председатель. — Который арестовал ее?
Манасевич-Мануйлов. — Она не была арестована: просто была допрошена.
Председатель. — Кто этот Юденич?[*]
Манасевич-Мануйлов. — Жандармский офицер при охранном отделении.
Иванов. — Он при Штюрмере был?
Манасевич-Мануйлов. — Нет, при охранном отделении… Затем Хвостов А. Н. страшно был взволнован и обратился ко мне через своего родственника Ивана Хвостова, которого я видел (он был на посылках у него)… Тот приехал ко мне и говорит, что просит непременно Алексей Николаевич повидаться с ним, но не у него, а у графа Татищева. На квартире у графа Татищева, на Миллионной, было мое свидание с А. Н. Хвостовым. Об этом свидании знал Штюрмер…
Председатель. — Вы его предупредили?
