Падение Царьграда

   — Твои рассказы могли бы показаться хвастливыми в устах турка, — отвечала Ирина, — но ведь ты не турок.

   — Это всё равно, княжна, ведь император меня простил и даже подарил мне кольцо. Надевая это кольцо, я подумал, простил бы за такие рассказы меня Магомет.

   — Магомет? — спросила княжна.

   — Не пророк, а сын султана Мурада.

   — А разве ты его знаешь?

   — Я часто видал его, княжна, во время пиров и сопровождал его на охоту. Я не раз рассказывал ему историю и беседовал с ним о священных предметах.

Я бывал с ним не раз и в бою, так что я знаю его, быть может, лучше самой матери.

   — Расскажи мне о нём.

   — Я Друг Магомета и скажу тебе всё, что знаю, а когда увижу его в Адрианополе, то передам, что княжна Ирина расспрашивала о нём и не питает к нему никаких враждебных чувств.

   — Я не враг никому. Бог приказывает нам любить всех ближних, как самого себя. Ты можешь, шейх, передать мои слова своему другу.

   — Я передам ему всё, и он будет очень благодарен тебе за твоё сочувствие, относительно же него я могу тебе сказать, что о Магомете надо судить по его делам, как о цветке — по его благоуханию и о плоде — по его вкусу. Ты знаешь, княжна, что власть заманчива, и потому нельзя не отнестись с уважением к юноше, который, дважды возведённый на престол своим отцом, снова уступил его отцу по его желанию.

   — Разве Магомет это сделал?

   — Да. Но слушай меня далее, княжна. Магомет предан всей душой знанию. Ночью, после битвы, он окружает себя в своём шатре учёными, поэтами, законоведцами, философами, проповедниками. Его дворец походит на школу, и в ней можно услышать постоянные лекции и поучительные разговоры. Он говорит по-арабски, по-еврейски, по-гречески и по-латыни, поэзия — его любимое занятие, и он сам пишет стихи.

   — А кто были его наставники?

   — Сначала арабские профессора из Кордовы, приглашённые Мурадом, а потом книги. Если бы я имел достаточно времени, то мог бы многое рассказать о тех книгах, которые видел в его руках. Он никогда не расстаётся с Кораном и с Библией.

   — Во что же верит твой друг?

   — Жаль, что он сам не может ответить на твой вопрос, но всё-таки я могу сказать за него, что сын султана Мурада верит в Бога и в Священное Писание. Он верит, что было три пророка: Моисей, Иисус и Магомет, а считает последнего величайшим только потому, что он был последний, а главное, он верит в Бога и молится Богу, как единому Богу, а Магомета считает его пророком, которого не следует смешивать с Богом.

   — А какие ещё ты видел, шейх, книги на столе Магомета?

   — Много разных: и словари еврейские, греческие, латинские, и энциклопедию грандскаго мавританина Ибн-Абдаллаха, и астрономию Ибн-Юниса, и философию араба Азазали, и Гомера по-арабски. Но, — продолжал шейх, видя, что княжна слушает его всё с бóльшим и бóльшим вниманием, — Магомет не только много читает, но и много мечтает. А из всех его мечтаний у него любимых три. Во-первых, он мечтает быть героем, хотя считает войну слугою мира. Во-вторых, он мечтает сделать свой народ соперником гениальной расы мавритан, а в-третьих, он мечтает после великой одержанной им победы основать великую столицу на Босфоре.

   — Отчего не в Бруссе на Мраморном море?

   — Нет божественнее местности на свете, как Босфор. Тут сходятся Запад и Восток, и Магомет мечтает соединить братскими узами тот и другой. Этот город он сделает центром всей земли, в нём он устроит прекрасную гавань для всевозможных судов, мраморный базар, крытый стеклом, для торговцев всего мира и караван-сарай для приёма всех путешественников. Он выстроит университет, где будут одинаково учить и философы, и учёные, и поэты, и художники, и музыканты. Для всех будет радушный приём, и только у каждого спросится одно: верит ли он в Бога, и если верит, то милости просим.

   — Это благородная мечта, — промолвила Ирина.

   — А если среди таких мечтаний о всеобщем благе, — прибавил шейх, понижая голос, — Магомет позволяет себе мечтать и о своём личном счастье, то упрекнёшь ли ты его за это, княжна?

   — Что же он хочет ещё?

   — Слушай, княжна. Свет — источник жизни для мира, а любовь — источник света для жизни. Магомет мечтает, что он когда-нибудь встретит женщину, у которой сердце будет возвышеннее всех сердец и красота выше всех красот. Он узнает её с первого взгляда, так как всё его существо вдруг посветлеет при виде её. Он так уверен в её появлении, что уже мечтает о том храме любви, который воздвигнет для неё, для своей царицы, своей жемчужины, своей светлой лилии. Вот о чём мечтает Магомет. Считаешь ли ты это, княжна, нечестивым, надменным бредом?

   — Нет, — отвечала тихо Ирина и закрыла своё лицо покрывалом, так нестерпимо жёг её пламенный взгляд шейха.

Он бросился на колени и поцеловал мраморный пол у её ног.

   — Я посол Магомета, — произнёс он, — прости меня, что я не сказал тебе об этом раньше. Ты, княжна, была недавно гостьей Магомета.

   — Я! — воскликнула Ирина, вскакивая с места.

   — Он принимал тебя в Белом замке. Ты приняла его за коменданта крепости.

Ирина не могла произнести ни слова от изумления, а шейх продолжал: