Падение Царьграда. Последние дни Иерусалима

Однако писано письмо было по-гречески. Прежде всего внимание еврея обратилось на число и адрес, выставленные сверху, и потом, уступая своему любопытству, он, не читая письма, взглянул на подпись. Ее вовсе не было, а вместо нее стояла восковая печать с изображением Распятия.

При виде этой печати глаза еврея широко раскрылись, и он тяжело перевел дыхание от удивления и страха. Усевшись на скамейку и совершенно забыв гонца, а также окружающую его толпу, он углубился в чтение.

«Остров во внешнем море. На дальнем востоке.

15 мая 1447 года.

Уель, сын Падая.

Мир тебе и всем твоим.

Если ты свято сохранил наследие твоих предков, то ты найдешь где-нибудь в твоем доме дубликат моей печати, но только из золота. Я знал твоего отца, деда и стольких твоих предков, что, быть может, неблагоразумно об этом напоминать. Я любил их всех, потому что они составляли род, чтивший Господа Бога Израилева и не признававший другого Бога. К этому я прибавлю, что качество людей, как качество растений, переходит из поколения в поколение, и хотя я никогда не видел тебя, не слыхал твоего голоса и не дотрагивался до твоей руки, но я знаю тебя и верю тебе. Сын твоего отца не скажет никому, что он получил от меня письмо или что я существую на свете, а так как твой отец радостно исполнил бы мою просьбу, так и ты, его сын, удовлетворишь моему желанию. Отказ в этом был бы первым шагом к предательству.

Высказав тебе это, о сын Иадая, я свободно и без страха приступлю к делу. Во-первых, я уже пятьдесят лет нахожусь на острове, имени которого ты не знаешь и который я потому назвал островом на внешнем море, на дальнем Востоке.

Люди здесь добрые, расположенные к чужестранцам и живут просто, в любви между собой. Хотя они никогда не слыхали о Христе, но, по правде сказать, они лучше исполняют его учение, чем христиане, среди которых ты живешь. Несмотря на это, мне надоело жить с ними, и, конечно, в этом я более виноват, чем они. Желание перемены — всеобщий закон, и только Бог один и тот же был, есть и будет вчера, сегодня и завтра, из века в век. Поэтому я решился еще раз посетить страну наших отцов — Иерусалим, о котором я все еще проливаю слезы. Во времена его славы он был более чем прекрасен, а в развалинах он более чем свят.

Знай же, о сын Иадая, что во исполнение моего намерения я посылаю к тебе слугу моего, Сиама, который передаст тебе это послание. Когда ты получишь его, то обрати прежде всего внимание, будет ли это 15 мая, так как я назначил ему ровно год на путешествие, которое ему придется сделать более морем, чем землей. Я следую за ним, но останавливаюсь по дороге на неопределенное время, так как мне необходимо перебраться из Индии в Мекку, а оттуда в Кашкуш и наконец по Нилу в Каир. Но все-таки я надеюсь лично приветствовать тебя спустя шесть месяцев после прибытия к тебе Сиамы.

Я снова хочу поселиться в Константинополе, и для этого мне надо иметь свой дом. Сиаме поручено купить его. Уже давно караван-сарай потерял для меня свою прелесть, и гораздо приятнее знать, что тебя ожидает собственное жилище. В этом деле ты можешь оказать мне услугу, за которую я буду тебе благодарен и щедро тебя вознагражу. Мой слуга ничего не знает о твоем городе, а потому я прошу тебя: помоги ему купить дом, заключить акт продажи и устроить все хозяйство. Но помни, что я хочу жить удобно, но просто и небогато, так как, увы, еще не пришло то время, когда сыны Израилевы будут иметь возможность жить на свободе среди христианского мира.

Ты увидишь, что Сиама толковый и благоразумный человек, старше, чем он кажется, и готовый преданно служить тебе ради меня. Но знай, что он немой и глухой; впрочем, ты можешь говорить ему по-гречески, но непременно стоя лицом к нему, и тогда он поймет тебя по движению губ, а отвечать будет знаками.

Наконец, не бойся взять на себя это поручение ввиду денежных затруднений. У Сиамы денег более чем нужно, а потому ему приказано не делать долгов.

Окончу это послание надеждой, что ты окажешь ему во всем помощь и позволишь мне, по моем прибытии, быть тебе отцом и во всем помощью, но отнюдь не бременем.

Еще раз, о сын Иадая, тебе и твоим мир».

Окончив чтение, сын Иадая опустил руки на колени и глубоко задумался. От кого и откуда он получил это странное послание? Если оно было писано на острове внешнего моря и на дальнем Востоке, то, значит, тот, кто его писал, находился тогда на восточной оконечности земли, где бы эта оконечность ни была. Но кто он был? Зачем попал туда, зачем возвращался сюда?