Падение с Земли

Любит этот Митек клюнуть. У него фамилия есть, а у меня — номер. Большинству обфамиленных граждан больше нечем гордиться. Ну, есть у тебя законные батька с мамкой, и заткнись, потому что тебе не повезло. Меня, номерного, по науке сделали, через евгенический отбор. Ученые старались, подбирая родительские гаметы по генным банкам, чтобы я такой суперменистый вышел. Хоть, на выставку, под стекло. Поэтому обфамиленные на нас никогда стенка на стенку не прут. Разве что подпустят немного вони из-за угла, и то, если у номерного руки заняты. Все с детского сада знают: когда «номерки» соберутся кодлой и начнут грубить делом — «афиши» драить, — нянечки долго будут красную юшку протирать. Недаром инкубаторские бьют процентом в летном составе и вообще подавляют числом в военной касте. Но если Митя Самойлов пролез в касту «кшатриев», значит, он содержательнее, чем кажется на первый взгляд. Значит, он не из тех барабулек, которые на призыв «победа или смерть» отвечают: нам желательно так, чтоб меньше мучиться. Живет себе Митя цивилизованно на государственных харчах, казенном удовольствии. А мог бы в лавчонке приторговывать или паяльником в носу ковырять. Нормированный рабочий день, цветы в горшочках, рыбки в банках, отели с видом на красивый пейзаж Меркурия, межзвездные ляди в невесомости, прыжки в размалеванных пещерах Луны, песчаные гонки на Марсе, танцы на Венере, круговые медитации в открытом космосе, причастия в церкви, намазы в мечети, шаббаты в синагоге, движимое и недвижимое имущество, тугая пачка — кредиток в кармане, которую приятно пощупать. Но между Митькой и такими делами сто световых лет и черная дыра в придачу. Точь-в-точь, как у меня. Мы будем бегать под бодрые песни по коридорам «Гевуры», похожим на кишечник барана. Будем слушать проповеди на вольные темы хриплого жлоба Питера К201. Будем смотреть прямо в страшную морду богинюшки войны. Это вам не Афродита. Так же как и солдатки из Женской смертоносной эскадрильи. Когда они возвращаются на свою базу «Фурия-1», можно подловить их и оказать половое уважение. Только еще надо успешную стыковку произвести. Горе тебе, если борта им пошкрябаешь, накажут из импульсника. Снисходительно, конечно, лишь чуть-чуть обжарят.

— Шестой борт, ты полюбуйся, как художник, что творится, — проник в аудиоканал Митька, — какой пленэр. Фейерверк, стопроцентное упоение боем, драка Зевса с Юпитером.

Там, наверху, колорит быстро стал насыщенным, огненная полоса замазала четыре ближайшие к плутонам колесницы. Ангел зоркости покрутился по спектру. Высмотренные им машины второго звена сновали, будто мухи, по которым бьют газетой.

— Сегодня зловреды-плутоны впечатляют даже меня. Что там у них в брюхе? Море огня? — откликнулся на «красоту» Самойлов.

— Известно, Митя, что у тебя в брюхе отдыхают две сардельки.

— Не звенеть, уроды, — влез грубый голос. — Мозги — это у какой-нибудь мышки в зоопарке, а не у вас. Чтоб я больше не слышал вашего дуэта, а то обоим сделаю очень, больно.

Митя сразу заткнулся. Страх перед начальством заменяет в вооруженных силах страх Господень. Тем более, майор К201 был человек с характером, причем говнистым.

Первый и второй упорхнули в пекло, потом и командир звена со своим ведомым. Значит, с двумя или даже четырьмя нашими машинами связь потеряна. Нет с раем надежной связи. Еще двое взмыли. Как поддержать — непонятно, даже торпедой можно своему товарищу между рог вклеить.

Сияющая завеса опускалась вниз и, подмораживаясь, становилась непроницаемым косматым туманом. Звено колесниц вроде как переваривалось в брюхе огромного волосана, обожающего игру в желудке. А потом космы немного разлетелись, и оголились четыре плутона, причем на пути у них был только К123 и его ведомый. Плутоны расходились просторным ромбом, чтобы взять колесницы в клещи для удобства расстрела. Айкон ощетинился — значит, враги корябали вредным колючим взглядом машину капитана К123, выискивая, куда бы врезать.

— Выскочить за дверь не успеем, — гавкнул К123 Самойлову, — будем выверчиваться вверх от нулевой плоскости.

Но на айкон уже посыпались снежинки, которые К123 видел в какой-то книжке. Пилот поймал одну «снежинку» искателем. Так и есть, на дружескую беседу с замечательным человеком торопились толпой почитателей бомбы с пассивным гравинаведением.

— Пятый, ну-ка сунь торпедой по моему курсу, только на пару секторов выше. Не ошибись, иначе мне крупно не повезет.

Самойлов не сплоховал, «толпа» расплескалась, как кастрюля с супом. Колесница только пару раз вздрогнула, когда ошметки долетели до нее.

К123 вывел машину прямо под желтое брюхо одного из бродяг-плутонов, и огненный ангел включил импульсники. Вспомогательные экраны показали с замедлениями, как пузо плутона разверзлось, оттуда полетели жидкие потроха и он превратился в гейзер. Тут с картинки локатора пропало еще одно пятнышко.

— Пятый, рассказывай, не молчи, — всполошился Виктор К123.

— Я все время рассказываю, да наверное, на глухонемом языке. Угостил одною комарика между ребер, а потом вообще поджарил. Абзац товарищу комару, — похвастал Митя.