Падение кумиров

Ценность молитвы. Молитва придумана для таких людей, которые, собственно говоря, никогда не имели своих мыслей и которым неведомо возвышенное состояние души, – либо они его просто не замечают: что им святыни? Что понимают они в тех важных жизненных положениях, требующих покоя и некоторого достоинства? Для того чтобы они, по крайней мере, не мешали, мудростью всех основателей религии, как малых, так и великих, была им определена формула молитвы, предполагающая продолжительную механическую работу губ в сочетании с напряжением памяти и твердо установленным положением рук и ног – и даже глаз! И пусть себе, как какие-нибудь тибетцы, жуют свою жвачку – «Ом мане падме хум»; или, как в Бенаресе, загибают пальцы, просчитывая имя Бога Рам-Рам-Рам (и так далее, легко и изящно – кто как умеет); или пусть себе славят Вишну, всякий раз обращаясь к нему по-новому – ведь у него имен целая тысяча; или Аллаха – у него девяносто девять имен; и не важно, вертят ли они молитвенные жернова или предпочитают четки, – главное, лишь бы занять их на некоторое время этой работой и придать им приличный вид: их молитвенный обряд задуман во благо благочестивых, которые обладают собственными мыслями и не чужды высоким порывам. Но даже они в какой-то момент порядком устают от благотворного влияния однообразных достопочтенных слов и звуков, от всей этой богоугодной механики. Но даже если предположить, что эти редкие люди – а во всякой религии религиозный человек исключение – сумеют себе как-то помочь, то те нищие духом с этой задачей уже не справятся, и запретить им стрекотать свои молитвы означало бы отобрать у них религию, как это все более явственно видно на примере протестантизма. Религия хочет от них только одного – чтобы они всеми силами сохраняли покой – глазами, руками, ногами и прочими органами; иногда они от этого становятся приглядней и уже более походят на людей!

129

Условия Бога. «Сам Бог не может существовать без мудрецов», – сказал Лютер и был прав; но «еще менее Он может существовать без глупцов» – этого любезный Лютер не сказал.

130

Опасное решение. Решив, что мир уродлив и безобразен, христианство сделало его уродливым и безобразным.

131

Христианство и самоубийство. Христианство сделало рычагом своей власти неуемную жажду самоубийства, ставшую столь распространенной ко времени его зарождения; оно оставило всего лишь две формы самоубийства, окружив их ореолом величайшего достоинства и величайших надежд, на все же остальное был наложен жестокий запрет. Но мученичество и медленное самоистязание аскетов были разрешены.

132

Против христианства. Теперь уже против христианства выступает наш вкус, а не наши аргументы.

133

Основное положение. Какая-нибудь неотвратимая гипотеза, к которой человечество вынуждено возвращаться снова и снова, еще долгое время будет гораздо могущественнее, нежели самая истовая вера в нечто ненастоящее (подобно христианской вере). Долгое время означает здесь: еще сотни тысяч лет.

134

Пессимисты как жертва. Там, где берет верх глубокая неудовлетворенность существованием, проявляются тяжелые последствия длительного несоблюдения диеты, виновником чего был сам народ. Так, например, распространение буддизма (не его возникновение) определяется большей частью однообразным рационом индусов, потребляющих чрезмерное количество риса, чем и обусловлена общая вялость этого народа. Быть может, нынешнюю неудовлетворенность, царящую в Европе, следует объяснить тем, что наши предки, все средневековье, поддавшись влиянию скверных немецких привычек, которые они насаждали в Европе, предавались беспробудному пьянству: средневековье означает алкогольное отравление Европы. Немецкое угрюмое недовольство жизнью большей частью распространяется, как эпидемия – зимой, и усугубляется влиянием спертого воздуха, которым тянет из подвалов, а также неисправностью немецких печек, отравляющих угаром.

135