Падение «черного берета»

Секретаршу со сквозной раной в области печени отправили в Склиф. Сотрудники, которых допрашивали муровцы, показали, что к ним зашли люди в масках и велели не двигаться. Перерыли столы, сейфы и ушли. Но никто их лиц не видел… Если не считать одной парикмахерши, которая работала в салоне красоты, расположенном как раз напротив фирмы «Оптимал». Карташов, представившись работником РУБОП, опросил всех, кто был в тот момент в парикмахерской. Клиентки, разумеется, ничего особенного не заметили, а вот мастер Вера, со второго от входа кресла, как раз выбегала в магазин менять деньги…

— Эта Вера видела, как к ограде подъехал темно-синий джип и четверо человек в длинных плащах вышли из машины, — рассказывал Карташов Одинцу, когда они уже направлялись из Кропоткинского переулка в Ангелово. — Все молодые… ну не старше, как сказала парикмахерша, двадцати пяти лет… Самое то — боевики… Двое прошли к калитке, а двое перелезли через забор. Эта дивчина имеет просто соколиное зрение: ей показалось, что у одного из этих людей было, как она выразилась, какое-то асимметричное лицо… Какой-то одной приметы она назвать не смогла, но что-то необычное в лице было…

— Ты считаешь, банда приехала из Латвии? — спросил Одинец.

— По-моему, это вероятнее всего. Сигареты «Элита» выпускаются только там…

— Я тоже думаю, что это дело гастролеров из Латвии… А скажи-ка, Мцыри, каким способом ты проводил осмотр места преступления? — на лице Одинца появилось озорное выражение.

— Вопрос на засыпку? Ну, что — тебе процитировать абзац из учебника? Хорошо, говорю на память: существуют три способа осмотра места преступления: концентрический, когда осмотр ведется по спирали от периферии к центру, эксцентрический — от центра к периферии и фронтальный, то есть линейный осмотр… Хватит или еще цитату?

— Садитесь, Карташов, пять с плюсом…

— Все экзаменуешь? Небось получил спецзадание от Николая, он ведь до сих пор мне не доверяет…

— Просто не могу тебя представить настоящим сыскарем, больно ты часто бываешь рассеянным…

— Это от рассеянной жизни.

…Однако самое неприятное для Брода началось позже, когда стали почти ежедневно вызывать на Петровку, 38 в качестве свидетеля. Был, правда, и один плюс: вся документация и дискеты были похищены и потому не могли свидетельствовать против деятельности фирмы. А буквально через неделю Москву потрясли не менее жестокие преступления и дело Таллера, как и многие другие безнадежно легло под сукно. Следователи и прокуратуры и без того были заняты расследованием террористических актов — взрывов нескольких ночных баров…

Брод, для страховки, на время «очистил» клинику Блузмана — кого-то уволил, кого-то отправил в «сверхоплаченный» отпуск. Временно от дел были отстранены и Карташов с Одинцом. В штате остались Николай и Валентин — оба они имели соответствующие лицензии от охранной фирмы. Однако Брод прекрасно понимал, что произошедшее с Таллером лишь пролог к более кровавой драме…

Всю неделю, которая прошла после исчезновения Таллера, Брод посвятил превентивным мерам по усилению безопасности. Он прекрасно понимал — пропажа шефа и убийство его людей, отнюдь не случайность.

Созвав экстренное совещание, он без обиняков объявил сотрудникам, что в фирме вводится режим повышенной бдительности. Николай получил особое указание — ни одного постороннего человека не должно быть на территории и в помещениях лаборатории.

Брод вызвал к себе Одинца с Карташовым и в присутствии Николая проинструктировал.

— У Мцыри, кроме зажигалки, ничего больше нет, — сказал Броду Одинец. Он не стал говорить о пистолете, который они конфисковали у Сучкова на водохранилище.

— С этим вы обращайтесь к Николе, это он у нас оружейных дел мастер.

И действительно, начальник охраны повел их в гараж, за лжетрансформаторный щит. Он выложил перед ними несколько разных систем пистолетов, а сам пошел вглубь тайника, где в оцинкованных ящиках хранились патроны.

Карташов не стал привередничать и сразу положил глаз на «стечкин». Он несколько раз взвесил его на руке, после чего неоднократно опробовал спуск.

— Это любимая игрушка моего командира, — сказал он.

— Приклад дать? — спросил Николай. — Вернее, кобуру-приклад…

— Обойдусь, я ведь не собираюсь стрелять очередями. Ты лучше насыпь мне побольше патронов.

— Этого добра я могу тебе дать хоть ведро, а вот с обоймами… Для «стечкина» всего три обоймы…

— Я бы не стал брать «стечкин», — тихо сказал Одинец. — Он слишком громоздкий и… слишком легкий. При стрельбе большая отдача, нужен упор…

— Это, если стрелять в автоматическом режиме.

Саня пожал плечами.

— Как хочешь, но мне кажется, этот пистолет не зря сняли с вооружения.

— Зато он дальнобойный и его не надо часто перезаряжать.

Одинец долго примеривался к пятизарядной «помпе» и, несколько раз шмурыгнув стволом, вскидывал «помпу» к плечу и нажимая курок.

— Жаль, такую дуру не спрячешь в кармане, — посетовал он и подхватив из ящика несколько ручных гранат, засунул их в целлофановый пакет.

Когда они вышли из тайника, Карташов сказал:

— В принципе, мне «стечкин» не нужен, меня вполне устраивает «глок»…