Падение «черного берета»

В машине он завел разговор о Броде.

— Как получилось, что вы вместе с Веней оказались в рижской тюрьме?

— Случайно, разумеется. Его арестовали за незаконное ношение огнестрельного оружия. В Риге он был по каким-то делам…

— Вот просто так, взяли и арестовали?

— Он в кафе поцапался с одним пьяным придурком и тот вытащил нож.

— Понятно, и Веня ему в противовес, сунул в рыло ствол?

— Не просто сунул, а как следует взял на прихват… дважды выстрелил, чуть не снес полчерепа… Правда, тут же от пистолета отделался, но его все равно повязали. В СИЗО он жил, как король, контролеры перед ним ходили на цырлах. Ему разрешали пользоваться мобильником и мы тоже звонили на волю. Однажды Брода хотели прищучить другие, местные, сидельцы и я ему помог восстановить законность и порядок…

— И сколько времени вы там с ним кантовались?

— Почти шесть месяцев. С нами еще сидели два убийцы…

— Не считая тебя? — Одинец пил из бутылки пиво и находился в благодушном настроении.

— Да, не считая меня, — Карташов насупился, ему были противны такие обобщения. — К твоему сведению, я не убийца, поэтому можешь заткнуться.

— Есть заткнуться! Хочешь пивка? А что с Бродом — отпустили и сказали спасибо, за то, что чуть не снес череп у человека?

— Не доказано… Нет орудия убийства, нет и покушения на убийство… Во всяком случае, такую тактику защиты избрал его адвокат и победил… Веню вынуждены были освободить прямо в зале суда…

— А тебе пришлось тянуть срок?

Но Карташов не ответил. До самого дома он, молча, крутил баранку и время от времени сбрасывал пепел в форточку. Пепел подхватывали потоки воздуха и уносили в прошлое…

Захват заложника

После вылазки к ночному бару «Вольный ветер», они вернулись домой около девяти утра. Спали до трех, а в 16.45 им позвонил Николай и сказал, что надо везти груз. Быстро собрались, на скорую руку перекусили и отправились на Ткацкую улицу. Когда они туда прибыли, уже спускались сумерки.

Карташов не хотел идти в мрачные переходы клиники и, видимо, Одинец отнесся к этому с пониманием. Он сам пошел на разведку и, к удивлению, Карташова, груз принесли и поставили в «шевроле» двое парней в зеленых халатах. И эти же люди сопровождали их до самого крематория.

Когда въехали во двор, Карташов его не узнал. Рядом со старым корпусом уже возвышалось наполовину построенное новое здание. Вокруг лежали стройматериалы, кучи песка и массивные блоки кирпичей.

Санитары понесли гроб через ту же дверь, через которую совсем недавно, и целую вечность назад, Карташов с Николаем тащили останки водителя Брода. «Печник» был тот же. Он много болтал, суетился вокруг гостей, не помогая, а наоборот, мешая нести гроб.

Карташов обратил внимание, что теперь все печи работали на полную мощность. На подставке, выкрашенной в красный цвет, готовые к сожжению, стояли два гроба, обтянутые фиолетовой тканью. Однако то, что привезли они, «печник» велел поставить на салазки вне очереди. И опять Карташов уловил сладковатый, приторный запах жженого мяса.

Одинец стоял у одной из печей и смотрел на прыгающие отсветы пламени. В его серых немигающих глазах не было обычной беззаботности — что-то новое и непонятное для Карташова появилось в его взгляде.

Жестяной, не по ситуации расхлябанный голос «печника» между тем глаголил:

— Жили людишки, пылили и пых — все в трубу вылетело, — он достал из-под старого грязного халата бутылку вина и, раскрутив, поднес к губам. Отпил несколько мелких глотков и, крякнув, посожалел: «Эх, чертовка, как быстро испаряется… » Надев рабочие рукавицы, он открыл дверцу и стал осторожно вдвигать в зев печки гроб, который они привезли от Блузмана. — Царствие тебе небесное, — с пьяным умилением проговорил «печник» и толкнул гроб в глубину ада. Дверца цокнула, стукнул засов и — все свободны…

— Пошли! — дал команду Одинец.

Санитары уже были на пороге и, кажется, с большим облегчением вышли во двор. Молча сели в машину и так же молча все доехали до Ткацкой улицы. Оттуда Одинец связался с Бродом, после чего направились в сторону Волгоградского проспекта, где находилась Центральная диспетчерская неотложной помощи. Припарковались в конце длинной вереницы санитарных машин.

— Тебе, Мцыри, когда-нибудь вызывали «скорую помощь»? — спросил Одинец.

— Давно это было и неправда… Когда еще учился в школе, ловили с дружком на плотах всю ночь угрей… Воспаление легких… В 1988 году, когда произошла перестрелка с бандитами, которых мы вязали на центральном рынке, потом… В ноябре 1993 года, возле Белого дома получил снайперскую порцию свинца…

— Извини, а на какой стороне ты там был?

— Это неважно… Впрочем, сам догадаешься, если скажу, что Бандо был с Баркашовцами…

— Значит, защищал демократию?

— Как хочешь так это и называй.

— А чего ж тогда за тебя не вступился президент? Почему он тебя не вырвал из лап латвийской Фемиды?

— Может потому, что я его об этом не просил…

Одинец с сомнением покачал головой.

— Вон, кажется, наша помощница идет.

Но Карташов видел только цветной зонтик и перебирающие мокрый тротуар женские ноги.

Одинец открыл дверцу.

— Наташа, мы здесь, — и соскочил на землю.