Падение

Прежде чем Мэлдред отогнал фургон, Рикали и Несун взяли по небольшому заплечному мешку с драгоценными камнями, ловко игнорируя вопросы Рига о том, какие такие припасы они привезли на продажу в Блотен. Впрочем, Дамон предполагал, что мореход ни на минуту не поверил в мифические «припасы», которые так ценны, что их надо везти обязательно под просмоленной парусиной.

Риг и Фиона направились за Рикали, Несуном и Дамоном. Мер-Крел все время потихоньку ругался и постоянно повторял, что ему не нравится затея Фионы и что надо бежать из Блотена при любой возможности. Их проводник, людоед Дарфанг, не проронил ни слова с тех пор, как Мэлдред отправился пристраивать фургон на ночь.

Путешественники миновали один переулок за другим. Некоторые окрестные дома сохранились в целости, и тогда они шли свободно. Но иногда попадались руины, явно пережившие пожар, тогда приходилось перебираться через горы балок и камней. Когда воры, соламнийка и мореход проходили мимо одного из полуразрушенных зданий, они услышали гогот людоедов, сидевших на скамье перед домом. Те пожирали глазами маленький отряд и переговаривались на своем хрюкающем языке, явно обсуждая их и насмешничая. Один из них встал и взмахнул шипастой дубиной, но сразу же вернулся на место после того как Дарфанг грозно рыкнул на него.

– Ты голодна? – спросил Несун, поглядывая снизу вверх на соламнийку. – А я очень голодный. Мы ничего не ели по крайней мере сутки.

Но Фиона, сосредоточившаяся на преодолении уличной грязи, не расслышала кобольда.

– У нас нет аппетита, – ответил Риг за нее и за себя.

По сравнению с окружающими его высокими зданиями дом Угрюмого Кедара был весьма приземистым. Его фасад был таким же серым, как небеса над ним, доски перед дверьми, долженствующие изображать тротуар, когда-то были выкрашены в красный, но теперь выцвели до такого же серого цвета. Над досками, едва не касаясь их, дрожал под дождем провисший тент, пронизанный дырами, как картайский сыр. Над входом располагалась обшарпанная вывеска, на которой неведомый художник изобразил ступку с пестиком, из которой поднимался пар в виде призрачного черепа.

– Ты еще убедишься, что твоя идея очень плохая, – прорычал Риг. Он привязал лошадей к коновязи и вместе с Фионой вошел внутрь.

Несун отвел их к огромному столу, вокруг которого стояли такие же огромные, но очень шаткие стулья с ножками разной длины. За единственным соседним столом сидели два людоеда, то и дело чокаясь глиняными кружками, из которых доносился резкий, неприятный запах. У каждого из них было множество мешочков и по нескольку кинжалов. Несун, которому пришлось вскарабкаться по ножке стула, чтобы сесть рядом с Фионой, объяснил, что людоеды ведут торг. Правда, он не понял, что именно покупается и продается, поскольку не знали их языка, но зато догадался, что кинжалы используются как аргумент, если покупатель или продавец слишком уж несговорчив. Глаза кобольда сверкали в предвкушении: он надеялся, что людоеды подерутся.

Рикали и Дамон стояли возле маленькой стойки, за которой футов на восемь возвышался одутловатый людоед с пятнистой кожей и копной грязных темно-зеленых волос, В его заостренных ушах висело множество маленьких колец, а в перемычку между ноздрями был вставлен железный гвоздь. Он радушно улыбался клиентам, показывая желтые зубы-пеньки, такие тупые, что казалось, будто они нарочно спилены.

– Это сам Угрюмый Кедар, – шепнул Несун Фионе. С мореходом он не разговаривал принципиально, хотя то и дело бросал на него пристальные хмурые взгляды. – Он целитель, лучший в Блотене и, наверное, на всем Кринне. Продает настои от всех болезней, а еще у него есть травы, которые могут выгнать любой яд. – Кобольд указал на кружки в руках людоедов. – Думаю, нам тоже надо заказать настой. Такой дождь не слишком-то полезен для вас, людей. Может быть, у него найдется что-нибудь подходящее.

Риг в ответ на эту тираду прорычал что-то невразумительное.

– Он будет лечить Дамона и Рики, и они скоро станут как новенькие, – продолжал кобольд. – Может быть, Угрюмый даже придумает, что делать с его чешуйкой…

– Мы знаем все, что касается чешуйки на ноге Дамона, – перебила его соламнийка.

– Но ты же не знаешь, что это, – Несун снова прервался, пристально следя, как Рикали и Дамон заходят за прилавок и исчезают за занавесом, набранным из крупных бусин, который громко зашуршал, когда они проходили через него. – Там Угрюмый лечит особенно тяжелые раны, – заговорил он опять. – Однажды я был там, внутри, вместе с Мэлом. Его тогда сильно порезали во время драки в одной таверне. Правда, людоедам, которые на него напали, лечение уже не могло помочь.

Риг сделал движение, словно собирался встать и последовать за Дамоном, но кобольд нахмурился и покачал головой.

– Давай останемся здесь, – мягко сказала Фиона, опустила руку под столешницу и положила ладонь на колено морехода. – Но будем настороже, хорошо?