Падает тропическая ночь

— Она, значит, своевольная.

— Нет, Нидия, это был уникальный момент в ее жизни, неужели ты не понимаешь?

— Скажи честно, Люси, она думала, у нее рак, правда?

— Да, я не хотела говорить, чтобы не напоминать тебе об Эмильсен.

— Об Эмильсен я ни на секунду не забываю. Иногда по ночам снится, что она жива, и мне становится легче, снится всегда одно, будто я зря испугалась насчет болезни, она оказалась не тяжелой. Потом просыпаюсь и первым делом думаю об этом, что она умерла. И всякий раз снова должна привыкать к этой мысли, и с каждым днем все труднее привыкать.

— Так странно получается, одним выпадает спастись, другим нет. Кто это решает? Никто, лотерея. Так и здесь, у этой были худшие симптомы, злокачественная опухоль матки. А все вышло как нельзя лучше. Удалили без труда, а метастазы, что были вначале, под конец вообще исчезли, наверно, их придумали, чтобы сделать вторую операцию, штучки врачей. Чтобы вытянуть денег.

— Ей повезло. А у жены этого типа тоже был такой недуг?

— Да, клиника специализируется на этом. У них есть все для химиотерапии, и для всякого такого.

— А о типе она тебе говорила, еще когда лечилась?

— Конечно, нет. Первый раз — в тот вечер, когда смотрели грустный фильм, с Вивьен Ли.

— Когда все это было?

— В конце зимы, месяца три-четыре назад.

— А когда он позвонил снова?

— Он не звонил, она ждала неделю и приняла решение: разыскать его. Знала только имя человека, которому он оформлял бумаги в консульстве. Потому что в телефонной книге не нашла никого с его именем.

— Даже не верится! Значит, он никогда не давал ей своего телефона!

— Нет.

— Просто почуял неладное, что от нее не отвяжешься!

— Что-то ей наплел, мол, никогда не бывает дома, в этом роде. В общем, тогда она позвонила туда, в контору компании по импорту фруктов. И начались хождения по мукам, он там уже закончил работу, и ни у кого не было его номера. Одна секретарша обещала разузнать, но прошел день-два, она не перезвонила. Тогда Сильвия позвонила снова, и ей страшно повезло.

Первая секретарша была на обеде, и трубку взяла другая, она-то и знала, по какому номеру его искать. Наша Сильвия чуть сознание не потеряла, тут же позвонила, но это оказался просто телефон, по которому можно попросить что-то передать. А поскольку фамилия у него самая обычная, Феррейра, никто не мог его толком вспомнить. И пишется через “и” с точкой, не через “игрек”, как в Аргентине, а “й” они вообще не произносят, говорят Феррера, балбесы. Короче, она снова позвонила после выходных, это вроде было в пятницу, и в понедельник сказали, что есть точные сведения, и дали номер, по которому он тогда работал. Она сразу позвонила, это оказалось госучреждение, отдел Министерства финансов, и ее стали футболить с одного добавочного на другой. И тишина. Но по этому другому телефону она хоть попросила передать, что звонила. На том немножко успокоилась. И подождала несколько дней. В следующую пятницу не выдержала и снова позвонила в Министерство. Ее отсылали туда-сюда, пока не нашли ко-го-то, кто вроде знает бухгалтера Феррейру. Человек взял трубку и оказалось, да, знает. И чуть не убил ее наповал, сказав: “А, вы сеньора из района Леблон, он вам не звонил?” Она так изумилась, что не осмелилась задать еще вопросы, только просила передать, чтобы он срочно перезвонил. И ничего, проходит еще несколько дней. Но ей уже лучше — ведь он о ней помнит и даже поведал кое-что сослуживцу.

— Небось сказал: даже не знаю, как от нее отделаться.

— Ее имя звучало у него на устах, это ее потрясло, “сеньора из Леблона”. К тому времени я уже не ходила к ней сидеть на телефоне, она больше не просила, хотя наверняка ее подмывало. Но это было бы чересчур, как ты считаешь?

— Надо думать.

— Да, чуть не забыла фундаментальную деталь! У нее намечалась поездка по работе, больше десяти дней вне Рио. И если он раньше не позвонит, представляешь, какая неувязка, вдруг он позвонит, когда ее нет, и уж тогда забудет ее навеки.

— Продолжай.