Пача number two

Вот в одном из таких вагонов и я поеду. Правда, мне, как офицеру и командиру, более комфортабельное место готовят…

Ну а я сейчас мотаюсь по лавкам и магазинам. Покупаю своим домашним подарки и сувениры.

С утра я нанял извозчика и он меня возит теперь. И даже подсказывает иногда, куда нам лучше заехать.

Со мною ещё и Семёнов ездит, казак из нашей станицы. Он при прорыве был тяжело ранен, и только вчера выписался из госпиталя.

И так как толку с него не очень много сейчас, вот он и ездит со мной в качестве сторожа моих покупок, ну и охраны…

Я приобрёл лаковые шкатулки, красивые гребни и заколки для волос нашим женщинам, Степанычу с Семёном тоже подарки подобрал.

Выхожу из лавки и отдаю покупки Семёнову. Мне навстречу по тротуару движется какой-то подпоручик из пехоты.

Отметив в его образе какую-то странность, я собираюсь садиться в коляску и в этот момент слышу:

— Смерть кровавым палачам! Сдохни, царский прихвостень!..

Я оборачиваюсь и вижу, как давешний пехотный подпоручик целится в меня из нагана…

Время внезапно почти останавливается и пропадают все звуки…

Я вижу открытый рот подпоручика, его блестящие, выпученные глаза.

«Обкуренный он, что-ли?» — мелькает мысль. И сразу же приходит понимание, что же мне показалось странным в этом подпоручике.

Волосы… У него были слишком длинные волосы для офицера…

Ряженый…

Я начинаю уклоняться в сторону от предполагаемого выстрела и понимаю, что не успеваю.

Палец «офицера» медленно-медленно давит на спуск, так же медленно проворачивается барабан нацеленного на меня нагана. Я отчётливо вижу плоские головки пуль в гнёздах этого барабана…

И прыгаю вперёд, прямо на этого ряженого подпоручика…

Время внезапно опять начинает течь с прежней скоростью. Грохочет выстрел, я получаю сильнейший удар в левую сторону, но успеваю сбить террориста с ног.

Его револьвер отлетает в сторону.

Слышу ругань Семёнова, ржание перепуганной лошади…

А я наваливаюсь на бандита и, уже теряя сознание, хриплю:

— Живым брать… Только живым…

Глава 4

Я нахожусь в порт-артурском госпитале уже третью неделю. Пуля этого долбанного террориста угодила мне в грудь, как раз под левую ключицу и повредила лопатку.

Хорошо, что Семёнов мне сразу же перевязку сделал. То есть, сначала он ударом в голову вырубил этого недоделанного кандидата в киллеры, приказал извозчику того связать, а сам уже принялся меня перевязывать. Не позволил мне кровью изойти.

Потом он отвёз меня сразу в госпиталь, а избитым террористом вплотную занялась местная жандармерия. Тот оказался из боевой организации партии эсеров…

В госпитале мне сразу же сделали операцию, вынули пулю и почистили рану. И всё равно, я чуть было дуба там не дал. Хорошо, что станичники мне последнюю таблетку амоксициллина из моей аптечки притащили.

Хоть и просроченная давно, но она мне помогла. Начавшееся было воспаление раны постепенно прекратилось и я пошёл на поправку.

Этот случай, с покушением на такого героического меня, попал во многие газеты. И даже в центральные…

И что тут сразу же началось! На эсеров сразу же повесили всех возможных собак, им же и убийство Стесселя с Фоком приписали!

И вообще… Быть эсэром в России в данный момент, это всё равно, что сразу же признаться в шпионаже в пользу Японии. Бьют их теперь обыватели смертным боем!

Их даже другие революционные партии начали гнобить, если только не хотели оказаться вместе с эсэрами в японских шпионах.

А уж как меня в газетах приукрасили! Я и герой, и красавец-мужчина, рыцарь без страха и упрёка, который походя тысячами громит японцев, выпускает прекрасное оружие и вообще, почти ангел во плоти! И даже фото моё тиснули, где я в парадной форме.

Наверняка из фотоателье выкупили его, где я фотографировался. Выпишусь, надо будет хозяина этого ателье навестить…

Я проклял тот день и час, в который родился самый первый из газетчиков! Ко мне пачками стали приходить письма со всей России, да и не только России, в госпиталь пытались прорваться разные экзальтированные дамочки, готовые на всё!

Ни днём, ни ночью от них покою нет!

Вот, даже сейчас, посреди ночи…

Я проснулся от прикосновение чужой руки. В моей палате находилась какая-то довольно симпатичная дама, которая попыталась меня убедить в том, что ради такого героя, как я, она готова на абсолютно любые жертвы! Даже своей девственностью бы пожертвовала, если бы я сейчас не был ранен, а она не была бы уже замужем.

Я, уставший и невыспавшийся, брякнул тогда в раздражении:

— Ну тогда минет мне сделайте, мадам…

Уж лучше б я без сознания тогда валялся!

Она ведь и взаправду его стала делать! Подняла поцелуями моего дружка, довела его губами и языком до извержения, а потом слизала и проглотила это всё!

А потом ещё и шалунишкой обозвала и пообещала регулярно меня навещать…

Пи*дец… Я ху*ю, дорогая редакция! Куда катится этот мир?!

Мне тут даже от Царствующего Дома телеграмму принесли с пожеланием скорейшего выздоровления!

Что-то тут большое в ближайшем лесу, наверное, сдохло…

Кто я, а кто они? Офицерик из казаков, даже не дворянин, и Царь, и даже Император всея Руси со своим семейством…