Пача number two (СИ)

Вот получу я этот груз и тогда мы с ним расходимся как в море корабли…

Ну а если, не дай бог конечно, с его стороны будет любое недружественное действие в отношении моей семьи, то тогда ему уже придётся хоронить своих близких…

А так, он и компенсацию мне сделал, и лицо свое сохранил.

Ну а потом я занимался своими делами. Забрал уже готовые бумаги, съездил за выполненными заказами. На своей фабрике опять побывал. Осталось лишь с утра сесть на поезд и ехать домой.

Ночью я спал как убитый. Устал за день всё-таки.

С утра я привёл себя в порядок, позавтракал и вышел к подъехавшему извозчику. Следом за мной мальчишка тащил мой чемодан.

С утра солнце грело совсем не по осеннему. И я был одет налегке.

Чемодан уложили и закрепили, я уселся на сиденье и тут то всё и произошло. Из едущей навстречу пролётки по мне начали стрелять из револьвера.

Как я заметил стрелка, я и сам не понял. Наверное его поведение как-то выбивалось из привычных рамок.

Но ещё до первого выстрела я уже вывалился из не успевшей стронуться с места коляски. Ушиб себе левый локоть, но успел. Только болью рану прострелило.

Поначалу, я даже подумал, что в меня опять попали, но нет, бог миловал.

Загремели выстрелы, заржали испуганные лошади, посыпалось разбитое стекло.

Я как чувствовал, в мундир с утра облачился, и с пистолетом в кобуре. Вырвав свой ПМ из кобуры, я открыл ответную стрельбу.

Первая пуля выбила щепку из их коляски, но зато все последующие пошли так, как надо. Две пули достались стрелку и одна вознице.

Крики людей, трели свистков дворников…

Я, морщась от боли, медленно поднялся с земли, потёр ушибленный локоть и огляделся.

Твою ж мать! Швейцар у двери сидит на земле, зажимая рану на ноге, а испуганный мальчишка-прислужник вроде как целый, но с мокрыми штанами. Одно из стёкол разбито.

Возница нападавшей коляски вывалился из неё. Но так как вожжи он так и не отпустил, то и лошадь сразу же встала. Я подхожу ближе.

Возница был уже готов, пуля попала ему в голову. А вот стрелок оказался ещё жив и начинает ворочаться.

Э-э-э! А морда то его лица мне, оказывается, знакома! Это тот самый пропагандист, с кем я столкнулся у ворот своей фабрики!

Хотя, если честно, то я думал, что это кто-то из людей Черкасова будет. Но ошибся.

— Доктора… Доктора мне нужно… — стонет этот урод.

— Какого тебе, на хрен, доктора? Ты же убийца! Так сдохнешь!

Я подбираю выпавший у стрелка из руки револьвер. Какой-то короткоствольный агрегат типа «бульдога».

— Я не убийца! На крови жертв взойдет новое справедливое общество…

— Ну так и пожертвуй собой. Сдохни во имя будущей справедливости.

— Я не хочу умирать! Ну позовите доктора!

— Пока не скажешь, кто тебя послал, никаких докторов! Колись, давай, или сдохнешь прямо здесь!

… Оказалось, что Черкасов здесь совсем не причём. Просто этот агитатор, из эсдеков кстати, обиделся на меня смертельно и решил отомстить. Договорился с таким же, как и он, отморозком и решил меня грохнуть. И не выбрал лучшего момента, как напасть на меня на выходе из гостиницы.

Хотя, да… Вполне могло всё у них получиться, если бы не одно но…

Я ж только-только с войны вернулся, к тыловой мирной жизни привыкнуть ещё не успел. Вот и среагировал подсознательно.

Заметил краем глаза направленное на меня оружие и действовал без раздумий…

Вокруг нас уже столпились зеваки. Все пялятся на меня и на убитого с раненым. Подстреленного швейцара уже унесли в гостиницу.

Загремели сапоги и, поддерживая рукой уставную саблю, к нам подбежал городовой.

Увидев меня вытянулся по стойке смирно.

— Что случилось, Вашбродь? Хто стрелял?

— Он стрелял, — показываю на раненого стрелка, — ну и я в ответ… Только я стреляю лучше…

… Короче, пока то да сё, пока я объяснил, как дело было, пока тела преступников забрали, я чуть было на поезд не опоздал. Моему извозчику гнать потом пришлось. Но успели, слава богу.

Я расплатился с извозчиком, по быстрому отряхнулся, поправил фуражку и вошёл в вагон. Ехать мне чуть больше часа, так что я взял билет в вагон второго класса. Хотя мне бы и третьего вполне хватило. Ехать то совсем недалеко.

Но вот только офицеры не имеют права ездить в третьем классе, чтобы не дискредитировать армию и флот. Минимум во втором классе они могут ехать. И то, начиная с полковников, уже только первый класс им полагается.

Пока я ехал до дому, обдумывал сложившуюся ситуацию. Если верить всё-таки загнувшемуся от ран стрелку, то он никому обо мне не говорил. Так что мести от революционеров, вроде как, быть не должно.

Оставался лишь Черкасов. А вот с ним не совсем непонятно…

Вроде бы он сам вовремя сдал назад, да и не сильно возражал насчёт компенсации. Хотя…

Деньги то большие получаются. Может ведь и передумать…

Но и про семью его я на полном серьёзе с ним говорил. И Черкасов это понял. И он вроде как не дурак так рисковать…

Ладно, пожуём, увидим… Война план покажет.

Ну вот, наконец-то и наш разъезд. Я выгрузился из вагона и осмотрелся.

Странно, но кроме меня здесь вышло ещё двое. Пехотный офицер в звании штабс-капитана и фельдфебель. Рожи незнакомые, но мало ли… Но по повадкам заметно, что не ряженые.