P.S. Ловушка

– Так, эм, и давно ты уже этим занимаешься? – решила продолжить разговор девушка-призрак. Кажется, она уже немного подобрела. Может, злость – это её защитная реакция? Я однажды читал статью об этом.

– Ну-у, это началось ещё с детства. Знаешь, когда-то я и вовсе каракули рисовал, а теперь могу и тебя изобразить, – сказал я, продолжая наносить мазки. Изображать её сплошное удовольствие. Выводить каждую линию хочется по несколько раз снова и снова. Вместо кисточки я представляю свои пальцы, которые касаются идеально белой кожи. Но притрагиваться к ней – грех. Девушка, для меня словно божество. Боюсь осквернить этот лик грубыми ручищами простолюдина. Такие, как она достойны того, чтобы часами ими любоваться и лишь тихо восхищаться.

– И твои родители поддерживают эту затею? – тихий, как шелест травы голос снова возвращает меня в реальность, из которой я временами выпадаю.

– Да, моей маме нравится то, чем я занимаюсь. Она даже хочет отдать меня в лучший университет для художников и устроилась на вторую работу ради своего сына. Я долго её отговаривал, но всё зря. Она слишком сильно любит меня, а я её. Мама – очень дорогой и близкий мне человек. Она всегда мне поможет, выслушает и поддержит. А у тебя есть родители? Или…

– Да. Были когда-то. Может, и сейчас есть, но я не знаю, – с горечью ответила Изабелла.

– Как это? – оторвавшись от картины переспросил я.

– После моей смерти я не приходила к ним. Вот и всё, – я ещё хотел кое-что спросить у неё об этом, но не смог. Зазвонил телефон – это была мама:

«Да, мам. Нет, у меня всё в порядке. Где я? Ну-у, я пошёл на пробежку. Да, я решил начать бегать по утрам, чтобы привести себя в форму. Не волнуйся так, я же сказал, что у меня всё хорошо. Нет, я не в банде. Потом покушаю. Мам, ну перестань. Всё пока, люблю тебя», – но не успел положить трубку, как мне пришло смс от Кая:

«Проснись и пой, щука2. Ты мне нужен на заброшке, сейчас же. Если не придёшь в срок, сам знаешь, что будет».

– Вот, чёрт! Как не вовремя, – выругался я. Обычно неприличные слова я стараюсь держать в себе, но иногда в порыве сильных эмоций они непроизвольно с меня вылетают. Конечно, я не один такой. Все люди периодически сквернословят. В этом нет ничего страшного или постыдного.

– Что такое? – с беспокойством спросила Белль. Её уставшие глазки вмиг прищурились. В них проявился некий интерес, что не могло меня не порадовать.

– Нет, ничего, просто… Я закончил, вот держи, – не хотелось портить о себе впечатление, было принято решение скрыть от неё правду. Пока что. Думаю, позже рассказать всё о себе. Мне и так едва удалось вытянуть её из гневного состояния. Приятно смотреть на то, как кто-то меняется от добрых слов и хорошего отношения. Она, теперь уже, округлила свои невероятные зелёные глаза и с восторгом посмотрела на нарисованную мной картину, – Нравится? – спросил я.

– Да, очень. Для меня никто не делал подобного. Спасибо. Я и не знала, что выгляжу так, мм-м, так привлекательно, – ох, снова эта застенчивая улыбка, она сводит меня с ума. Ради такого прекрасного явления я буду готов покорить разъярённое море и свернуть крутые горы.

– Ха-ха, я же говорил, что ты красивая. Можешь оставить её себе, на память. Это подарок.

– Подарок? Но за что? – девушка-призрак была в недоумении.

– За то, что позволила мне побыть здесь с тобой, поболтать, хоть и недолго, – я подписался сзади и отдал ей рисунок, – А теперь мне нужно идти. Прости, но я обещаю, что вернусь. Хорошо? Не скучай тут без меня.

– Да, конечно иди. Ты, наверное, и так здесь долго проторчал, – с грустью сказала она. Я в последний раз взглянул на неё и ушёл на четвёртый этаж. Почему именно на четвёртый? Да потому, что именно там и происходят наши деловые встречи с Каем, если он был в разъездах. У него не так много времени, чтобы бегать и следить за всеми нами.

***