P.S. Я тебя ненавижу!

У Доспеховой мать была, кажется, бывшая манекенщица. Она как-то появлялась в школе. Физрук присел от неожиданности. Высокая, очень худая и очень ухоженная. Густые рыже-каштановые волосы уложены в летящую укладку, тонкое лицо с холодными глазами. Вероника уже сейчас рекламировала одежду, снималась в журналах. У нее были огромные, невероятно огромные глаза. В началке над этим смеялись. А сейчас, к концу шестого, вдруг все признали, что это красиво, что длинные темно-русые волосы это стильно, что не улыбаться, — а Ничка почему-то редко выражала эмоции, могла только сухо потянуть губы, — это модно. Словом, без особых напряжений Доспехову зачислили в звезды.

Эля с Алкой были далеки от нее, как пингвины от Арктики. А тут выходит, что льдина раскололась, и одинокий обитатель южных широт перебрался к белым медведям.

Дронова остановилась около Доспеховой. Много они не говорили. Алка обронила пару слов. Ничка качнула головой. Прядь волос сползла с плеча, закрыла лицо.

— Вы дружите?

Эля была поражена. Выходит, она теперь тоже может запросто подойти к Доспеховой и, хлопнув ее по плечу, что-нибудь сказать. Ладно, обойдемся без хлопаний, но сказать что-нибудь надо будет обязательно.

— Ой, не выдумывай, — уже знакомо сморщилась Алка. — Мне тебя хватает. Журнал попросила. И вообще — смени эту дурацкую толстовку на что-нибудь другое. Ты со своими лошадьми скоро сама ржать начнешь.

Эля натянула на груди свою любимую кофту. Ну да, ей очень нравятся лошади, она даже подумывает на конюшню сходить, в секцию записаться. Вот и здесь у нее летящая над травой коняшка на сером фоне. На что она ее поменяет? Уж блузку с глубоким вырезом точно не наденет.

На этом разговор закончился, но Эля из вредности еще неделю ходила в толстовке, пока мама вечером не бросила кофту в стирку, и пришлось надевать зеленый блейзер.

Пролетел еще один год, и Эля поняла, что все разваливается.

— А что вы делаете летом?

Они сидели на качелях. Дул холодный ветер. Солнце слепило, но было зябко. Заканчивался седьмой класс.

— Мы едем в Махачкалу! — торжественно произнесла Алка, выпрямляя ноги в красных сапожках на низком каблуке.

Красивые. Новые совсем. Вон как блестят.

— Три недели! Представляешь? У отца там какие-то дела.

— Круто!

Эля откинулась назад на вытянутых руках. Мир перевернулся. Вверх тормашками пробежала собака.

— А я в деревню.

Она резко выпрямилась, заставив двор раскачиваться.

— Ты мне напишешь, как в прошлом году?

Тогда от Дроновой пришло два письма. Настоящих. По почте.

— Ну что ты такая отсталая… — протянула Алка. — Купи себе флешку, сделай Интернет. Вот я буду бегать по Махачкале, искать почту?

Эля подобрала ноги, прислушиваясь к скрежету уставших суставов качелей. Можно попросить папу. Наверняка недорого. И несложно. Если он позволит взять ноут в деревню.

— Хорошо, — остановила она и скрип, и раскачивание, и мельтешение двора. — Я тебе буду каждый день писать.

— Пиши, пиши, — глядя в сторону, пробормотала Алка.

Через заднюю калитку школы выходила Доспехова. Ветер подхватывал ее длинные распущенные волосы, перебирал невидимыми пальцами, привязывал к ней шагающего следом Лешку. Максимихин отстал, гоняя кусочек кирпича.

— Промажешь! — через Алкину голову крикнула Эля.

Камешек звонко цокнул о железную трубу калитки. Сашка коротко глянул из-под рыжеватого чуба.

— Ну, все! — бросил он в ее сторону.

С места они сорвались одновременно. Качели застонали за спиной.

Эля убежала. Она хорошо бегала, всегда обгоняла мальчишек. А здесь, во дворах, когда есть, где спрятаться, — и напрягаться не пришлось. Через пять минут она бодро шагала обратно. Какая-никакая, а все-таки победа. Приятно. День прожит не зря…

Алка все еще сидела на качелях. Максимихин устроился на месте Эли. Ничка картинно облокотилась о подпорку, подставила лицо солнцу, закрыла глаза. Лешка топчется рядом, скучает.

Выйти? Нарваться на скандал с Сашкой. Не вернуться? А о чем они там так весело трепятся? Доспехова еще эта… Тоже пляж нашла в апреле месяце. Эля вытащила телефон, два раза нажала на зеленую трубочку — Алка у нее была в приоритетных номерах. Матери столько не звонила, сколько ей.

Заиграла знакомая музыка — такой звонок был на телефоне у Мориарти в новом сериале про Шерлока Холмса. Дронова достала сотовый, глянула на экран и… положила трубку в карман.

От неожиданности Эля хотела крикнуть — это она звонит, чтобы Алка ответила.

Квакающе засмеялся Максимихин, и Эля раздраженно дала отбой. Все правильно. Дронова не может отвечать, пока рядом стоит Сашка. Эля тоже хороша! Надумала, когда звонить. Вот уйдут эти гаврики, тогда Алка и ответит. Дроновой сейчас деваться некуда? Они сами подошли.

Глава вторая Фирменный салат «оливье»