Озон

Что касается российских режиссеров, сейчас во Франции ситуация с показом русского кино довольно печальна, фильмов из России мы почти не видим. Такое впечатление, что лент было гораздо больше, а сейчас французские дистрибьюторы их, видимо, не берут. Единственный режиссер, фильмы которого у нас показывают, это Андрей Звягинцев. Я пока не видел его «Нелюбовь», а «Левиафан» мне понравился. В каком-то смысле, как я понимаю, режиссер в конфликте со своей страной, у него не самое позитивное изображение России, но это прекрасный фильм, очень интересный.

Меня очень интересуют кошки. В романе Джойс Кэрол Оутс кот прямо-таки отдельный персонаж, в фильме он тоже есть. Когда снимаешь кошек, такое впечатление, что они думают в кадре. Это совсем не то, что собаки. У тех часто глупое выражение лица, если так можно сказать. В котах всегда есть загадка. Ну, потом все мы знаем второе значение слова «киска», это тоже довольно важно. Хотя в реальной жизни я предпочитаю собак.

С Жереми Ренье мы знакомы очень давно. В 17 лет он играл у меня в «Криминальных любовниках»; когда ему было 28, снимался в «Отчаянной домохозяйке», и вот теперь в «Двуличном любовнике» он играет сразу двух персонажей. К решению взять его в этот фильм я пришел не сразу, потому что все-таки для меня Жереми во многом остался в образе того подростка, каким он был в «Криминальных любовниках». Но во время кастинга я отсмотрел огромное количество актеров, среди них были довольно известные. Они мне говорили: «Все хорошо, только пару сцен ты убери». Это связано с тем, что у французских актеров довольно сильное эго, в них есть некий мачизм, который не позволяет им идти на риск. Тогда я понял, что мне нужен артист, которого я хорошо знаю, с кем я смогу быстро найти общий язык. Тогда я позвонил Жереми. В фильме много эротических сцен, но он был не против, это его не испугало.

Стараюсь быть честным с актерами, говорить им правду о фильме с первой встречи, ничего не скрываю. Все прописано в сценарии. Я подробно объясняю, как именно я хочу эту сцену снять. У них не должно быть внутреннего сопротивления. Я прекрасно понимаю, какой это сложный, интимный процесс. И объясняю актерам: эта сцена нужна не для того, чтобы показать, как они выглядят голыми. У нее есть четкая роль в фильме. Если ты все подробно объясняешь актерам, проблем, как правило, не бывает. Они появляются, когда режиссер говорит: «Мотор! Камера! Занимайтесь любовью!» А актеры еще не знают, что нужно делать. Ими нужно обязательно руководить в такие моменты, все должно быть детально прописано. Это же просто работа, такая же, как съемки любой другой сцены. Когда актеры не понимают, как ее выполнять, это может длиться вечность. Если же им все ясно, если они себя чувствуют комфортно, то достаточно пары дублей, чтобы добиться идеального результата.

На этапе написания сценария все словно в тумане. Постепенно, когда ты начинаешь работать с актерами, фильм обретает четкость. Порой ты уходишь совсем не в том направлении, куда думал идти вначале. И это самое интересное в моей работе, когда фильм становится произведением искусства, отдельным от сценария. Все может кардинально поменяться на трех этапах: когда пишешь сценарий, на съемках и при монтаже. Меня очень вдохновляет эта творческая свобода.

Мне кажется, что во Франции у меня гораздо больше возможностей, чем было бы в Голливуде. Посмотрите на Люка Бессона. Даже он не может долго там работать. Кинопроизводство в Америке сильно отличается от того, к чему мы привыкли во Франции. В Голливуде окончательное слово всегда остается за продюсером. Зачем мне терять контроль над моим фильмом? У меня во Франции есть все необходимое: техника, деньги, актеры. Я не собираюсь в Голливуд, по крайней мере сейчас, хотя в будущем может произойти все что угодно. Не уверен, что в Голливуде мне бы разрешили снять «Двуличного любовника» так, как я это сделал во Франции. В России, скорее всего, тоже.

Я не снимаю блокбастеры. Мои картины очень интимные, они не требуют больших финансовых вложений, а именно из-за этого у режиссеров чаще всего возникают длительные перерывы между съемками. Когда твое имя известно, причем не только во Франции, решать экономические вопросы не так уж сложно.

Награды, конечно, приятны. Но мне кажется, что особенно важны они будут, когда я состарюсь. Сейчас мне важнее снимать фильмы, продолжать работать. Кроме того, на мою карьеру награды несильно влияют. Меня и так неплохо знают в разных странах, этого вполне достаточно.

МОСКВА, 2017