Озноб

– В любом случае, если вам вдруг что-то не понравится или будет нужна помощь, можете смело звонить, я сразу приеду!

Женщина не стала говорить, что ночью именно так и поступила, однако попытка не увенчалась успехом.

«Все выглядит так, будто я к нему пристаю, все буквально, что бы я ни делала! Или мне уже это кажется?!»

– И кстати, раз уж вы позвонили, – продолжал Сергей, – можно попросить о небольшой услуге? Забыл сказать на прощание, только сейчас вспомнил. Это касается второго этажа.

– Да?

– Хотя там никто и не живет, все равно помещения иногда нужно прогревать, а то весной появится плесень и прочие прелести. Все просто – в коридоре, рядом с ванной комнатой, есть распределительный щит. Откроете его и повернете во включенное положение рубильник номер два. Цифра написана прямо над ним. Больше ничего делать не надо, комнаты прогреются электричеством, там везде теплый пол. Часов через шесть подниметесь туда опять и выключите рубильник – вот и все. Справитесь?

– Думаю, да, – засмеялась Ирина, которую просьба что-то сделать на втором этаже первоначально не слишком воодушевила. – Цифру «два» наверняка узнаю.

– Вы не обиделись, надеюсь? – с тревогой в голосе спросил Сергей. – Я потому так подробно объясняю, что сам с электричеством не дружу, не люблю в нем копаться. Ну, договорились, звоните, если что.

– А как часто прогревать второй этаж? – успела спросить Ирина до того, как Сергей повесил трубку.

Вопрос привел его в легкое замешательство:

– Как? А, ну да… Раз в неделю, думаю, будет достаточно. Если, конечно, не ударят морозы. Главное, следите, чтобы рубильник не был включен дольше шести часов, возможен перегрев и замыкание. Это еще один идиотский подарочек моего архитектора. Врубите отопление прямо сейчас и после обеда смело отключайте.

На том они и попрощались. Ирина немедленно поднялась на второй этаж и выполнила все несложные указания. Комнаты наверху в самом деле нуждались в некоторой заботе, воздух в них был стылым и сыроватым, как в сарае. «Боюсь, вся эта дорогая мебель уже пострадала. – Ирина провела пальцем по холодной поверхности массивного комода, оставив след на запотевшей полировке. – И техника, неизвестно, жива ли? Никому нет дела, зачем только все это было куплено? Немалые деньги истрачены, и никому ничего не нужно… Верно заметил Валентин!»

Она поспешила спуститься к себе, уже привычно растопила камин, приготовила завтрак, за чашкой кофе позвонила мужу и, наконец, уселась за работу, решив сегодня свернуть горы. К тому же больной ноге все равно был нужен покой.

День проходил незаметно. Ирина лишь изредка поднималась из-за стола, чтобы налить чашку чая, подбросить дров в камин, открыть форточку и проветрить комнату. Она с сожалением любовалась ослепительным солнцем, сиявшим на улице, но приказывала себе возвращаться на рабочее место, тем более, что перевод тронулся наконец с мертвой точки. Ирина наскоро пообедала, сделав пару бутербродов и сварив яйцо всмятку, поднялась на второй этаж и выключила рубильник. В комнатах было тепло, но по-прежнему пахло сыростью, так что она открыла несколько форточек, чтобы разогнать застоявшийся воздух. «Пусть остынет, вечером протоплю еще раз!» Заодно она прихватила женскую куртку на меху, которая бросилась ей в глаза еще при первом осмотре верхнего этажа. Здесь, в деревне, такая одежда была куда более кстати, чем ее городская короткая курточка, совершенно не спасавшая ни от ветра, ни от холода.

Куртка пришлась ей как раз, так же как и валенки, которыми она пользовалась с момента переезда. Ирина улыбнулась, остановившись у высокого пыльного зеркала, украшавшего спальню: «Мой размер – самый типовой, неудивительно… Но это значит и то, что Сергей ждал в гости дам именно моего сложения. Из чего следует, что я могу ему в принципе нравиться. Почему я не должна об этом думать? Что тут крамольного? Это не измена!»

После того как она примерила куртку, ей не сиделось за работой, тянуло куда-нибудь выйти, показаться людям. Ирина даже уверила себя, что нога болит намного меньше, хотя это и было не так. Торопливо переодевшись, слегка напудрившись и подкрасив губы, она заперла дверь первого этажа, проверила, подергав, дверь на крыльце, ведущую на вторую половину дома, и, заперев калитку, отправилась в магазин.

Солнце только начинало склоняться к горизонту, но, как всегда в декабре, делало это с угрожающей быстротой. Однако Ирина не боялась возвращаться домой в темноте. Тупик, где находился дом, только что расчистила снегоуборочная машина, а улица, ведущая к магазину, была убрана вдвойне тщательно. Здесь начинались обитаемые места. На женщину из подворотен то и дело лаяли собаки, из-за высоких заборов слышался то визг бензопилы, то детский смех, то шум заводимого мотора. Ей встретилось несколько людей, одетых по-деревенски небрежно, явно не дачников, а местных старожилов. Их пристальные взгляды сперва смутили Ирину, но потом она вспомнила, какое впечатление производит в глуши появление каждого нового человека, и решила ничего не принимать близко к сердцу.

«Не век же мне с ними жить!»