Ожидания Бена Уикса

— Может, пойдем в кафетерий и познакомимся друг с другом получше, пока здесь всё закончат? — снова предложил Ахмед.

Бен был уверен, что забегаловка в «берлоге» в это время окажется закрыта, а в игровом зале никого не будет.

— Пожалуй, я лучше прогуляюсь пока немного, поздороваюсь кое с кем. — Говоря это, Бен старался не смотреть в лицо Ахмеду. Он сделал вид, будто оглядывается в поисках чего-то, что может ему понадобиться перед уходом. — Я вернусь к пяти, переодеться перед большим ужином, так что…

У него не хватило наглости сказать: «Так что будет лучше, если к этому времени все окажется закончено». И он просто кивнул Гектору и Бенито.

— Я с надеждой смотрю на предстоящий год, — произнес Ахмед. И вновь его лицо как будто не выражало ничего, кроме искренней радости.

Счастливо улыбнувшись, Ахмед понял, что Бен принял эту улыбку точно подношение, тут же отложенное в сторону.

— Я тоже, — ответил Бен и отвернулся.

Он медленно повернул дверную ручку и выглянул в коридор. Там уже было пусто.

Когда Бен вышел в коридор с его стойким ароматом чистящих средств и едва ощутимым запахом плесени, на него вновь накатила тоска по дому. Ему так хотелось бы жить на пару с кем-то вроде Тима Грина. Как было бы чудесно без всей этой крутизны! Он представил, как целый год будет делить комнату с этим человеком, и от перспективы, что ему у себя будет даже не расслабиться, Бен едва не заплакал. Он имел право на то, чтобы отдохнуть и расслабиться у себя в комнате!

Бен толкнул дверь на лестницу, расположенную в конце коридора, и позволил гравитации доставить его вниз, к выходу, одолевая разом по две-три ступени. Оказавшись на улице, он направился к школьной генераторной станции, расположенной в юго-западном конце кампуса. В башне капеллы кто-то играл на карильоне[14], и Бену с трудом удалось распознать тягучие переливчатые мелодии. В промежутках между церковными гимнами вставлялись озорные пассажи из «Инспектора Гаджета» и битловской песни «С тех пор как я ее заметил».

Встречая кого-либо по дороге, Бен быстро опускал глаза, рассматривая поочередно мелькающие носки своих ботинок. Всякий раз, поднимая взгляд или сворачивая за угол, он ожидал увидеть перед собой Хатча.

Бен уже не помнил, как в их команду в «Микроне» попал Тим Грин. Он жил недалеко от Чипа, в соседнем квартале, где друг за другом стояли двухэтажные дома в колониальном стиле. Разница между приятелями была изрядной. Тим и его отец носили футболки, оставшиеся у них от массового забега на пятикилометровку. Возле дорожки к дому у них вечно стояли кувшины с холодным чаем, никто не приходил к ним стричь газон или ухаживать за клумбами в саду. На заднем дворике у Тима не было достаточно места, чтобы как следует запустить летающую тарелку, а потому они обычно шли к пожарному водоему недалеко от его дома или просто останавливались поболтать на тихой улице.

Однажды мама Бена, подбрасывая его на машине к дому Тима, обмолвилась:

— Терпеть не могу, когда дома стоят так близко друг к другу. Так, что каждый может смотреть у другого телевизор.

И в самом деле, как-то раз, когда уже стемнело, Бен с Тимом возвращались от лужайки с пожарным водоемом, и Бен заметил, как сквозь занавешенные окна трех стоящих рядом домов пробивались синхронные сполохи света.

Тим хорошо играл на гитаре, а Бен брал уроки фортепиано, и потому, когда им наскучивало играть в сквош, друзья перебирались в дом к Тиму и устраивали сейшены у Тима в спальне, причем Бену приходилось играть на дешевеньком синтезаторе. Поскольку ничего серьезного никто от этого не ждал, для ребят такое занятие являлось лишь праздным удовольствием. Бен думал, что все эти долгие часы ничегонеделания будут в полной мере им искуплены в закрытой частной школе, когда он встретит человека, который станет ему лучшим другом.

Тут он сообразил, что до сих пор так и не повидался с Прайсом. И хотя Бен находился на кампусе всего-то пару-тройку часов, он испытывал в связи с этим некоторое чувство вины, хотя и сознавал, что Прайс в курсе, что Бен уже приехал, и он наверняка даже знает, где тот разместился, — и все равно умышленно скрывал свое присутствие до некоего более подходящего случая.

Когда примерно через час Бен вернулся обратно в корпус Хоули, все строительное оборудование уже исчезло, центр комнаты был застелен ковром в персидском стиле, кровать Ахмеда висела в пяти футах над полом, а под ней стоял письменный стол.

Ахмед сидел на красном кожаном диване, который установили в промежутке между окнами. На нем были белые боксерские шорты и белая майка, плотно облегающая живот. Бен перевел взгляд с Ахмеда на другой конец комнаты… И обнаружил, что его кровать точно так же поднята высоко над полом.

— Погоди-ка, зачем ты сделал это с моей кроватью?

— Ты же сам сказал: «Хорошо».

— Я сказал, что мне и без этого хорошо!

— Но ведь так лучше.

— Ахмед, ты вообще откуда?

— Из Дубая. Очень надеюсь, ты побываешь у меня в гостях! — Сказав это, Ахмед даже почувствовал волнение от перспективы, что Бен к нему действительно решит приехать.