Ожерелье раздора (Софья Палеолог и великий князь Иван III)

Вскоре пришел черед пасть и Морее, и ее главному городу – Мистре. Палеолог увез семью на остров Корфу, а сам отправился в Рим – просить помощи у католиков. Его приняли с распростертыми объятиями – ведь Фома привез папе драгоценную, священную реликвию: голову апостола Андрея, которая прежде хранилась в Константинополе. Фактически в лице Фомы рухнула на колени перед католиками православная церковь… Папа пришел в такой восторг, что предоставил семье Палеолога ежемесячное содержание в триста золотых монет…

Зое было пятнадцать лет, когда умерли ее родители. Отныне за детьми Палеолога начал приглядывать кардинал Виссарион, принявший сан константинопольского патриарха. Это ничего, что сам Константинополь теперь во власти магометан! Виссарион тешился своим новым званием и был весьма доволен тем, что ему предстоит обратить в истинную веру не одну заблудшую в православии душу. Но при всем своем фанатизме это был незлой человек. И он искренне советовал Зое, в черных глазах которой видел неженский ум:

– Если будешь следовать заблуждениям своих предков, тебе только и останется, что перебиваться с хлеба на воду в каком-нибудь захудалом монастыре. Так и проведешь жизнь в нищете и забвении. Но если ты преклонишь колени перед престолом святого Петра, тебя ждет иная участь! Ты происходишь из старинного царского рода, – тебе найдут мужа – герцога или принца, ты возвысишься до прежнего положения своих родителей, а может быть, и превзойдешь его!

Зоя внимательно смотрела на него своими огромными черными глазами. У нее были удивительные глаза – не блестящие, а матовые, словно дымкой подернутые. И эта дымка надежно скрывала все те мысли, которые роились в ее гладко причесанной смоляной головке. Но Виссарион отлично понимал, что девочка сейчас торопливо просчитывает свои выгоды. Эти греки – прирожденные торговцы. Все они одинаковы – что знать, что простолюдины. Он не сомневался, что эта умница сделает правильный выбор. И когда на ярких губах Зои мелькнула легкая улыбка, Виссарион понял: выбор сделан! И радостно улыбнулся в ответ.

Но кардинал слишком давно служил святой церкви и, по сути дела, стал бесполым существом. Он совершенно не знал женщин. Он не разглядел потаенного лукавства Зоиной улыбки…

Надо отдать должное кардиналу Виссариону – он искренне искал для Зои хорошего мужа. И начинал высоко, очень высоко – с короля французского и герцога миланского. Однако обоих совершенно не заинтересовала какая-то принцесса-бесприданница. Тем паче оба оказались поклонниками женщин изящных, нежных, легких, воздушных, словно сильфиды.

Зоя Палеолог на сильфиду никак не походила. Она была невысока ростом и при этом полненькая, кругленькая. Утонченными были только черты ее лица, но отнюдь не формы тела. Ей нечем было прельстить ни этих женихов, ни каких-то других, даже совсем уж захудалых правителей вроде кипрского короля Якова II или итальянского князя Карраччиоло – да, Виссарион дошел до того, что засылал сватов и к ним! Зоя угрюмо вспоминала свои честолюбивые мечты: а она-то надеялась превзойти пышностью брака сестру свою Елену, королеву Венгерскую! Неужели придется идти в монастырь?

Да, похоже, ее католические молитвы не доходили до бога. И Зоя, поняв это, взмолилась словами тех молитв, которые помнила с детства! Она просила Господа позаботиться о бедной сироте, всеми заброшенной и забытой, обреченной на бесцветное увядание. Она просила дать ей мужа, для которого неважным будет ни отсутствие приданого, ни изобилие ее девических телес. Пусть для него имеет значение только древность ее славного рода, безупречность ее происхождения, только вера ее отцов!

Похоже, она обратилась к небесам именно в то мгновение, когда Всевышний отверз свой слух к мольбам малых сих.

* * *

Марья не дождалась мужа. Умерла – внезапно, мучительно…

Иван взглянул на труп – и не поверил глазам. Это не могла быть его жена, нежная, хрупкая, словно весенний цветок. Смерть чудовищно изуродовала ее! Великий князь только раз приподнял край пелены, покрывавшей мертвое тело, – и поспешил вновь опустить драгоценную ткань.

Отошел от гроба, с трудом подавляя страх, горе, желание проклясть небеса – всё вместе.

Как она могла покинуть его? Почему? Ей было лишь двадцать пять, и пятнадцать лет из этих двадцати пяти она принадлежала Ивану! Князь московский и княжна тверская были помолвлены еще в детстве, потом стали супругами. Они были вполне счастливы, не ссорились, у них подрастал сын Иван… ему сейчас девять. Сын был единственный – это томило Марию, она чувствовала себя виноватой, что не может затяжелеть вновь. Боялась, муж прогневается за то, что неплодна отныне…

Это и стало причиной ее гибели.