Ожерелье королевы

– Да я-то в первую очередь, черт возьми! – вздохнул барон.

– Что ж, это несложно, – бросил Калиостро и извлек из кармана восьмиугольную бутылочку.

Затем, взяв чистый хрустальный бокал, он нацедил в него несколько капель из бутылочки. После этого он долил хрустальный бокал до половины ледяным шампанским и протянул его барону. Присутствующие, разинув рты, следили за каждым его движением.

Барон взял бокал, поднес к губам, но в последний миг заколебался.

Увидев его сомнения, присутствующие так громко расхохотались, что Калиостро вышел из терпения:

– Поторопитесь, барон, или жидкость, каждая капля которой стоит сотню луидоров, пропадет.

– Вот дьявол, это вам не токайское! – попытался пошутить Ришелье.

– Значит, нужно пить? – чуть не дрожа, спросил барон.

– Или отдать бокал другому, сударь, чтобы эликсир хоть кому-то оказал пользу.

– Давай, – предложил герцог де Ришелье и протянул руку.

Барон понюхал содержимое бокала и, ободренный животворным бальзамическим ароматом и приятным розовым цветом, в который окрасили шампанское несколько капель эликсира, одним глотком выпил волшебную влагу.

В тот же миг ему почудилось, что по его телу пробежала дрожь, которая заставила старую, медлительную кровь, дремавшую у него в венах от головы до ног, прихлынуть к коже. Морщины расправились, глаза, полуприкрытые дряблыми веками, непроизвольно распахнулись. Зрачки заблестели и расширились, дрожь в руках исчезла, движения их стали уверенными, голос сделался тверже, колени, к которым вернулась былая подвижность, распрямились, поясница расправилась. Казалось, что удивительная жидкость, разлившись по телу, влила в него новую жизнь.

В комнате раздался крик изумления и, главное, восхищения. Таверне, который жевал до этого лишь деснами, вдруг почувствовал голод. Проворно схватив тарелку и нож, он положил себе рагу, что стояло слева от него, и принялся с хрустом перемалывать косточки куропатки, приговаривая, что зубы у него – вновь как у двадцатилетнего.

В течение получаса он ел, смеялся, пил и издавал радостные возгласы, а сотрапезники изумленно наблюдали за ним, но затем он вдруг угас, словно лампада, в которой кончилось масло. Сначала у него на лбу вновь появились пропавшие было морщины, потом глаза снова прикрылись веками и помутнели. Он перестал чувствовать вкус пищи, спина его согнулась, аппетит пропал, колени вновь задрожали.

– Ох! – простонал он.

– Что такое? – раздались голоса.

– Что такое? Прощай, молодость.

С этими словами старик испустил глубокий вздох, на глазах у него показались слезы.

Каждый из присутствующих также вздохнул, видя, как человек, обретший было молодость, стал вдруг еще старше от столь быстрой перемены.

– Это нетрудно объяснить, господа, – заговорил Калиостро. – Я накапал барону тридцать пять капель эликсира жизни, вот он и помолодел на тридцать пять минут.

– Еще, прошу вас, граф, еще, – жадно прошептал старик.

– Нет, сударь: следующая попытка может вас убить, – ответил Калиостро.

За этой сценой с наибольшим любопытством наблюдала г-жа Дюбарри, так как из всех присутствующих только ей были ведомы свойства эликсира.

Графиня следила, как молодость и жизнь постепенно наполняют артерии старика Таверне. Она смеялась, хлопала в ладоши, и сама, казалось, становилась моложе.

Когда благотворное действие напитка достигло своей высшей точки, она едва удержалась, чтобы не выхватить флакон из рук Калиостро.

Но когда Таверне вновь постарел, причем еще быстрее, чем сделался молодым, она печально проговорила:

– Увы! Я вижу, что все это тщета, химера: чудо длилось лишь тридцать пять минут.

– То есть, – подхватил граф Хага, – чтобы стать молодым на два года, нужно выпить реку.

Все рассмеялись.

– Нет, – возразил Кондорсе, – расчет тут прост: тридцать пять капель на тридцать пять минут – это ничто по сравнению с пятьюстами двадцатью пятью тысячами шестьюстами каплями, которые нужно выпить, если хочешь пробыть молодым целый год.

– Настоящее наводнение, – заметил Лаперуз.

– А между тем со мною было не так, сударь: маленькой бутылочки, всего раза в четыре больше вашего флакона, которую дал мне ваш друг Жозеф Бальзамо, хватило, чтобы задержать для меня бег времени на десять лет.

– Вот именно, сударыня, вы – единственная, кто понял суть этого таинственного явления. Очень старому человеку требуется именно такое количество, чтобы получить желаемый эффект. Но тридцатипятилетней женщине, какою были вы, или сорокалетнему мужчине, каким был я, когда мы начали пить эликсир жизни, в расцвете сил и молодости, достаточно принимать по десять капель эликсира в каждый период упадка, и тогда они будут наслаждаться вечной молодостью, будут оставаться очаровательными и энергичными.

– Что вы называете периодами упадка? – поинтересовался граф Хага.