Ожерелье из звезд

— Просто ужасно! — горячо заявил лорд Юстес. — И я поражаюсь — просто поражаюсь, мисс Чарлвуд, тому равнодушию и безразличию, с какими те, кому следовало бы быть первыми радетелями о благе народа, относятся к ужасающему положению, которое можно наблюдать во всех крупных городах Британии.

В его голосе звучала неподдельная искренность. Помолчав несколько секунд, Беттина сказала:

— Мне кажется, вы так близко принимаете к сердцу чужие страдания. Вы отзывчивый человек и, наверное, пытаетесь помочь бедным.

— Да, стараюсь сделать хоть что-нибудь, — подтвердил лорд Юстес, — но это очень нелегко. Уверяю вас, мисс Чарлвуд, тут приходится иметь дело не только с апатией, но и с упрямым невежеством со стороны тех, кому следовало бы разбираться в положении дел.

— Бедным посчастливилось, что у них есть такой защитник, как вы, — улыбнулась Беттина.

— Мне хотелось бы когда-нибудь показать вам, что я пытаюсь сделать, чтобы помочь обездоленным членам общества, — сказал лорд Юстес. — Но это всего лишь капля в море — в море отчаяния, горя и страданий.

Ом говорил с почти театральной патетикой, и Беттина смотрела на него с новым интересом. Испуганная тем, что случилось с мадемуазель Бовэ, она едва успела рассмотреть человека, который так ей помог.

Теперь она отметила, что внешность у него очень интересная, черты лица — четкие, а лоб — высокий и чистый. В то же время ее спаситель показался ей человеком серьезным, может быть, далее мрачным.

Лорд Юстес был одет по моде, но очень строго. Хоть костюм его явно был от одного из лучших портных, но выбран он был явно с тем расчетом, чтобы не привлекать к себе внимания.

«Он всегда готов прийти на помощь тем, кто попал в беду, — решила про себя Беттина, — вот почему он помог мне».

Лорд Юстес посмотрел на часы.

— Наш поезд вот-вот подойдет к платформе, — сказал он. — Подождите здесь, я сейчас найду носильщика, чтобы тот проводил нас к нашим вагонам.

Он направился к выходу из зала ожидания, и Беттина впервые заметила, что у него широкие плечи и что лорд Юстес очень хорошо сложен, хоть и не особенно высок,

«Он явно незаурядный человек, — сказала она себе. — Совершенно не такой, как все те мужчины, которых мне довелось встречать».

Она вспомнила, какими веселыми и беззаботными казались ей друзья отца, которые всегда рады были посмеяться какой-нибудь шутке, когда курили сигары. И, казалось, у них в руках всегда были рюмки. Задним числом Беттина вспомнила, что в них всегда было нечто, заставлявшее их казаться пустыми, эгоистичными, думающими только о собственных удовольствиях.

Да, они очень отличались от этого серьезного молодого человека, которого так беспокоила жизнь бедных и обездоленных!

«Какое счастье, что он оказался рядом в такую минуту! — подумала она, а потом, чуть вздохнув, призналась себе: — Жаль, что мы не едем в Лондон в. одном купе: мы могли бы еще поговорить!»

Порыв ветра пронесся по Парк-лейн и подхватил цилиндр джентльмена, выходившего из своего ландо у Элвестон-Хауза. Тот едва успел поймать его и поспешил во внушительные парадные двери особняка, вручив шляпу слуге в ливрее и белом парике.

— Очень ветрено сегодня, милорд, — заметил дворецкий, помогая ему снять пальто.

— И холодает к тому же, — ответил лорд Милторп. — Но для октября это нормально.

— Да, конечно, милорд, — почтительно подтвердил дворецкий.

Пройдя вперед, он распахнул тяжелые двери красного дерева в дальнем конце выложенного мрамором холла и объявил:

— Лорд Милторп, ваша светлость!

Герцог, который сидел в конце гостиной у камина, повернулся к гостю с приветливой улыбкой.

— Вы припозднились, Джордж! — заметил он. — Мы с Чарльзом гадали, что вас могло задержать.

— Меня задержал принц Уэльский, — ответил лорд Милторп. — Наш Берти и минуту не может провести в одиночестве, вы же знаете сами.

Он устроился в удобном глубоком кресле рядом с остальными двумя джентльменами и взял рюмку хереса, которую лакей подал ему на серебряном подносике.

— Я так и подумал, что дело в этом, — сказал герцог. — И как Его Королевское Высочество?

— Весьма недовольны, — ответил лорд Милторп. — И весьма раздражены.

— А что случилось на этот раз? — поинтересовался сэр Чарльз Чарлвуд.

Лакей как раз налил ему еще рюмку хереса, и, беря ее с подносика, тот добавил:

— Но у бедняги Берти вечно все дело в одном. Наверное, королева-мать запретила еще что-нибудь, чего ему захотелось сделать.

— Угадали с первого раза! — воскликнул лорд Милторп.

— Ну это не та игра, в которой я предлагал бы призы, — проговорил герцог Элвестон.

— Знаете, Вэриен, положение действительно пренеприятное, — откликнулся лорд Милторп. — По правде говоря, я считаю просто неприличным, что на открытии Суэцкого канала страну будет представлять только наш посол в Константинополе.

— Боже правый! — воскликнул сэр Чарльз. — Принц был уверен, что сможет туда поехать! Он так предвкушал празднества — после того приема, который оказал им с принцессой в прошлом году хедив Египта.

— Эдикт из Букингемского дворца однозначно означает «нет», — сказал лорд Милторп.