Ожерелье из разбитых сердец

– Так ты же откажешься, ясное дело.

– У тебя дьявольская фантазия, – опять начал я. – Ты и так можешь напридумывать с три короба! Зачем тебе живые люди для исполнения твоих кошмарных сценариев?! Придумай, что может сделать женщина в такой ситуации, да и дело с концом!

Мать выпрямила спину в кресле, посмотрела на меня с презрением и весьма снисходительно ответила:

– А мне тоже понравилось быть кукловодом, Феликс. Ты это хорошо придумал! Сидишь себе и дергаешь за ниточки!

– А я?! Мама! – Впервые за много лет я назвал ее мамой, но она даже не вздрогнула. – А как же я?! Ты же и меня... за ниточки!

Она внимательно всмотрелась в мое лицо, будто видела его впервые, и сказала:

– А вот мы проверим твою Тоньку, и я перестану кого бы то ни было за что-либо дергать. Сказала же – уеду!

– А если я тебе не позволю трогать Антонину? – с угрозой в голосе спросил я.

– Каким образом? – ничуть не испугалась она.

– Раскрою ей все карты.

– Все?!

– Ну... не все...

– Вот именно! А я ей раскрою все, если ты мне помешаешь! Понял? Вообще все!

Я понял. Еще понял, кто на самом деле является Настоящим Великим Кукловодом! ЖЕНЩИНА! Никакому мужчине не угнаться за дьявольской женской фантазией!

И еще я осознал, что если хочу счастливой жизни с Тоней, то все равно должен ей все рассказать. Иначе не получится... Иначе все равно что-нибудь выплывет, и тогда – ситуация будет развиваться непредсказуемо. И я решил... подставить Тоню. Если она, Волчица, сможет перегрызть горло матери, значит, она – моя женщина. Только моя! А моя мать – та самая «сестра», которая должна наконец «получить по серьгам»! По заслугам, в общем...

Сначала вроде бы все шло, как запланировала мать, а потом начало сбоить. Не учла она порочную натуру Вадика, которому вдруг пришло в голову обчистить Тонину квартиру. Потом не вовремя вернулся из командировки вечный ее бойфренд-заместитель, а после этого они вдвоем с Антониной куда-то сгинули. Мать, пытаясь поярче начистить рожу Вадику, временно выпустила Тоню из-под своего контроля, и они вдруг объявились в Завидове. Кто же мог предположить, что у этого Кирилла Анатольевича Мастоцкого дача находится именно здесь? А уж то, что они с Тоней сами нароют какой-то материал на меня, вообще ни в чьи планы не входило.

Часть V

Кирилла неожиданно вызвали на службу. Он долго отказывался ехать в Питер, но потом вынужден был согласиться. Наконец приезжали зарубежные партнеры, которых давно ждали, и без Мастоцкого было ну никак!

– Поехали со мной, – распорядился мой будущий муж. – Я не могу тебя тут оставить... на съедение этом... Мананам...

– Брось, Кира... ничего со мной не случится, – довольно спокойно ответила я. Мне показалось, что та фраза, которую Кирилл ввернул Плещеевой, была справедливой. Если бы я продолжала фанатеть от Феликса, то была бы уязвимой. Поскольку вспоминала о нем уже с омерзением и собиралась замуж за другого, липовая Манана ничего не сможет со мной сделать. Убивать уж точно не станет.

– Кто знает, на что способны эти люди! Собирайся! – настаивал Мастоцкий.

И я собралась только потому, что не хотела его сердить. Но у его машины на самом выезде из бывшего садоводства вдруг спустило колесо.

– Вот видишь! Это они! – выкрикнул Кирилл, выскакивая из машины.

Это были не они. Это он наехал на доску с приличным гвоздем.

В общем, дело кончилось тем, что опаздывающий Мастоцкий вынужден был усесться за спину соседу по участкам – несовершеннолетнему байкеру Виталику и, перепоручив машину Виталикову отцу, с ветерком помчать в Питер. Я же, выслушав кучу его наставлений, поплелась обратно к домику.

На крыльце сидел и курил Феликс. Тот самый... Феликс – Феникс, который из пепла...

Я испугалась. Раньше он не курил никогда. Не означает ли это то, что он решил пуститься во все тяжкие... Раньше он никого не убивал своими руками... а теперь, может быть, решился... Неужели пришла пора скалить зубы и подрывать стальную сетку клетки, в которую он меня загоняет?

Я застыла в проеме калитки, вцепившись пальцами с побелевшими костяшками в ее ручку. Увидев меня, Феликс отбросил сигарету, поднялся во весь свой могучий рост и пошел по дорожке к калитке. Хотелось крикнуть: «Помогите!!!» Сдержалась с трудом. Плещеев подошел ближе. Я заглянула ему в глаза, и душу мою обожгло. Как же он притягивал меня! Как же мгновенно побледнел в сравнении с ним бедный Кира Мастоцкий...

– Не бойся, – сказал он, видимо, заметив, как меня трясет осиновым листом.

Разумеется, я сказала, что не боюсь.

Между нами повисло неловкое молчание.

– Может быть, поговорим? – наконец выдавил он из себя, и я почувствовала, что тело мое вибрирует в унисон звукам его низкого голоса.

– Говори... – Что я могла еще сказать?

– Может быть, пройдем в дом?

Я с опаской огляделась по сторонам. Феликс горько усмехнулся и бросил куда-то себе под ноги:

– Боишься все-таки...

Хорошо, что он отвел свои глаза от моих. Сразу стало как-то легче дышать.