Ожерелье и тыква-горлянка

— Прежде чем подняться наверх, я хотел бы помыться и сменить одежду. Покажите мне, где баня, и пошлите человека в ту куз­ницу, что на причале, пусть доставит мои дорожные сумки.

Возвращая регистрационную книгу, судья вдруг ощутил тяжесть в рукаве. Он извлек счеты.

— Когда я отмечался в штабе гвардии, меня попросили вернуть вам эту вещицу. Она принадлежала счетоводу, которого на­шли мертвым в реке.

Слуга поблагодарил и спрятал счеты в ящик.

— Хозяин наш, увидев мертвого Тая там, на причале, — заговорил слуга с усмеш­кой, — вообразил, что в рукаве у него свер­ток с двадцатью слитками серебра. Так и надо этому старому скряге!

Слуга поспешно оглянулся через плечо на высокую резную ширму. За ширмой, скло­нившись над письменным столом, сидел че­ловек.

— Я покажу, куда пройти, доктор, — бо­лее громко сказал слуга.

В банной раздевалке никого не было, но лежавшая там одежда и резкие голоса, доно­сившиеся из-за бамбуковой раздвижной две­ри, свидетельствовали о том, что в моечной есть кто-то из постояльцев. Судья Ди стащил сапоги, положил на полку меч, промокшую шапочку и тыкву-горлянку. Достав из рукава завернутые в кусок парчи деньги и докумен­ты, он спрятал их под шапочку, затем раз­делся и приоткрыл раздвижную дверь.

Два голых человека боксировали каждый со своим воображаемым противником перед большим, заполненным водой бассейном. Оба были могучего телосложения, с грубыми ли­цами профессиональных громил. Они подза­доривали друг друга, выкрикивая непристой­ности. Завидев судью, оба разом смолкли и уставились на него внимательными, изучаю­щими взглядами.

— Продолжайте тренировку, но держите свои грязные языки за зубами! — раздался чей-то приглушенный голос. Он принадле­жал дородному человеку средних лет, сидев­шему на низкой скамеечке. Стоявший за спи­ной клиента банщик усиленно массировал его дряблые мышцы. Бандиты возобновили свои упражнения, а судья Ди опустился на кор­точки и окатил себя шайкой горячей воды. Затем присел на скамеечку, поджидая, когда наступит его черед воспользоваться услугами банщика.

— Откуда вы, сударь? — спросил судью тучный господин.

— Из столицы. Моя фамилия Лян, я врач. — Судья знал, что было бы невежливо не ответить подобающим образом на вопрос того, кто моется вместе с тобой в бане. Ба­ня — единственное место в гостинице, где постояльцы общаются.

Сосед оценивающе взглянул на мускули­стые руки и широкую грудь судьи.

— Вы — живая реклама своей врачебной деятельности, доктор. Меня зовут Лан Лю, я с юга. Эти двое — мои помощники. Я... брр!.. — Банщик окатил его холодной во­дой. — Я торговец шелком, приехал отдох­нуть. Кто бы мог подумать, что будет такая мерзкая погода!

И пока банщик старательно намывал су­дью, клиенты разговорились об особенно­стях южного климата. Затем судья спустил­ся в бассейн и растянулся в горячей воде.

Тучный человек дал вытереть себя насухо и отрывисто бросил двум боксерам:

— Собирайтесь!

Те поспешно вытерлись и покорно после­довали за своим господином в раздевалку.

Судья Ди подумал, что Лан, пожалуй, не принадлежит к числу богатых преступников, о которых говорил командир Сю. Внешность Лана показалась судье незаурядной: высоко­мерное лицо с редкой бородкой отличалось правильными чертами. Между прочим, бога­тые купцы тоже часто путешествуют в сопро­вождении телохранителей.

Затекшие мышцы постепенно отходили в горячей воде. Судья почувствовал, что он очень голоден. Поднявшись, он приказал банщику хорошенько растереть его поло­тенцем.

Дорожные сумки уже ждали судью в углу, раздевалки. Открыв одну из них, Ди насто­рожился: его помощник Ма Жун, всегда па­ковавший вещи своего хозяина, был человек аккуратный, однако одежда в сумке оказа­лась уложена очень небрежно. Судья тороп­ливо открыл вторую сумку — ночные ру­башки, войлочные туфли и головные уборы явно были перерыты. Судья поспешил про­верить оставленное на полке под шапочкой. Все было в сохранности, но один уголок нового удостоверения личности — мокрый.

— Довольно любознательный субъект этот господин Лан Лю, — пробормотал судья. — Впрочем, может быть, всего лишь осторож­ный...

Судья облачился в чистую, хрустящую нижнюю одежду из белого полотна, поверх надел темно-серый халат с длинными рука­вами. Оставив в раздевалке дорожное пла­тье и грязную обувь, дабы слуги привели их в порядок, он водрузил на голову высокую квадратную шапочку из черной кисеи, взял меч, тыкву-горлянку и вышел.