Овладевая минотавром

Я благодарю ее, затем мы с Калли выводим детей за дверь и спускаемся по большим ступенькам обратно к машине Рина, которая ждет нас. Мы садимся на роскошные сиденья, и Дэмиан забирается ко мне на колени.

— Куда бы ты хотела сейчас пойти? — Калли спрашивает меня. — Ты не хочешь вернуться ко мне ненадолго? Хочешь побыть одна? Как ты себя чувствуешь?

Дэмиан поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Мы можем пойти навестить Джарру? Я хочу рассказать ему все о суде.

Калли лучезарно улыбается нам.

— Думаю, мне, наконец, пора перестать называть его Новеньким и придумать имя получше, — она постукивает себя по подбородку. — Может быть, Кристофф. Или Свен.

— Калли! — я ругаюсь. — Не поощряй их.

Дети уже подпрыгивают на своих местах, скандируя:

— Свен, Свен, Свен!

Я не могу удержаться от смеха, когда Калли просит водителя отвезти нас в квартиру Джарры. Впервые за целую вечность я чувствую, что меня ничего не держит.

Да, я определенно смотрела этот мультфильм слишком много раз.



27

Мел

— Еще, еще! — Дамиан и Эльза оба визжат, когда Зифиус наклоняется, чтобы каждый из них мог взяться за один из его рогов.

— Ты снова потянешь спину, — Сара закатывает глаза. Она наклоняется ко мне и шепчет. — И ты не захочешь знать, сколько часов мне придется тогда потратить, массируя его.

— О, я в порядке. Я… а! — он замолкает и хватается за спину.

Джарра забирает детей, а мы с Сарой помогаем Зифиусу сесть.

— Видишь, — говорит она ему.

Он только закатывает глаза и подмигивает мне.

— Ее не превзойти в массаже. Я говорю это двадцать пять лет. Богом клянусь, у нее руки кузнеца.

— Я все слышу! — мама Джарры игриво шлепает его отца по голове.

Мне нравятся отношения между ними двумя, и я определенно вижу, откуда у Джарры такая игривая натура.

— Мам, мы уходим, — говорит Джарра, обнимая меня. — Ты уверена, что вы справитесь?

Она усмехается и слегка машет нам рукой.

— Я в восторге от этого. Эти двое просто золото, а не дети, не так ли, малыши?

Мои два маленьких негодяя изо всех сил изображают ангелов. Я бросаю на них твердый взгляд, который дает им понять, что они никого не обманут.

— В постели к половине восьмого, а отбой через пятнадцать минут, — строго говорю я.

Джарра подталкивает меня локтем.

— Да ладно, в восемь. Это особенная ночь. Пусть они лягут спать чуть позже.

Я закатываю глаза.

— Хорошо, но не позже восьми.

— Да, мам, — хором отвечают они.

Я хватаю свою сумку, и мы спешим к двери. Родители Джарры остаются у меня дома с детьми, а мы возвращаемся к нему, чтобы отпраздновать.

Его рука автоматически ложится на мое бедро, как только я сажусь на пассажирское сиденье его Крайслера. Он сжимает мою ногу.

— Я организовал ужин, который, я знаю, тебе понравится. Не волнуйся, я обо всем подумал. И, что лучше всего, — завтра мы сможем выспаться.

Я фыркаю.

— Это действительно лучше всего?

Он бросает на меня косой взгляд и поднимает брови.

— А что? Что, по-твоему, будет лучше всего?

Я расстегиваю молнию на своем маленьком черном платье, которая удобно расположена спереди, и обнажаю совершенно новый черный корсет, который я купила специально для сегодняшнего вечера. Кружево на чашечке бюстгальтера едва прикрывает каждый сосок. Джарра смотрит так долго, что я начинаю нервничать, что вот-вот случится авария.

— Джарра!

Он снова переводит взгляд на дорогу, но от меня не ускользнуло, что он определенно прибавляет скорость везде, где не слишком оживленное движение.

— Тебе следует быть осторожнее.

Он качает головой.

— Любой коп, который видел то, что я только что видел, немедленно порвал бы штраф.

Я даже не удостаиваю это ответом, но от его слов у меня внутри становится тепло, как и от многого другого, что он мне говорит.

Когда мы входим в пентхаус, он направляется прямиком на кухню и открывает бутылку дорогого шампанского. Он как раз наливает второй бокал, когда раздается звонок.

— Это ужин.

Я смеюсь и, взглянув на свой телефон, понимаю, что сейчас только половина седьмого.

Джарра пожимает плечами.

— Теперь мы едим по детскому расписанию, и я не хотел тратить время, которое можно было посвятить другим вещам.

— Неужели?

Уже направляясь к двери, он кивает.

Я поддразниваю:

— Кто сказал, что в меню будет что-то еще?

Он хватается за грудь, как будто я ударила его ножом.

— О, перестань, Моя Леди, не будь так жестока со мной сегодня вечером. Я знаю, ты не можешь устоять передо мной.

Он не ошибается, но я стараюсь этого не показывать. Несмотря на то, что в девяноста девяти процентах случаев он видит меня насквозь, мы играем в эту игру, которая, я знаю, нравится нам обоим.

Мне как раз хватает времени, чтобы раздеться до корсета и трусиков, оставаясь на каблуках.

Когда Джарра возвращается с пакетами еды, у него отвисает челюсть.

Я ухмыляюсь.

— Ты следующий. Раздевайся. И иди найди фартук, который я купила.

— Черт возьми, да, — он ставит еду в центр стола и несется на кухню. Когда он возвращается мгновение спустя, на нем только фартук.

— Хороший мальчик. Теперь подай мне ужин.

Джарра размахивает хвостом, пока раскладывает еду по тарелкам и аккуратно раскладывает все передо мной.