Овертайм

Глаза Моники расширяются, и она открывает рот, но ничего не произносит. Затем она снова его закрывает. И снова открывает. И так несколько раз.

— Так… Значит… Эндрю..? — многозначительно спрашивает Рекс.

— Да. Твой мозг что, не может составить элементарный вопрос из парочки слов? — ехидно интересуюсь я. — Но я его не убивал. Эштон тоже.

— Если бы Эндрю пытался сделать такое с Моникой, то я бы убил его. Не раздумывая. — Рекс тяжело выдыхает и смотрит на меня. — Эбби звонила мне несколько минут назад. Так что, думаю, тебя ждет серьезный разговор. А вот и она.

Глава 34

Matt Maeson — Put It on Me

Эбигейл.

Громкий удар молнии заставляет меня проснуться. Я вздрагиваю и тянусь к Риду, чтобы прижаться к его большой груди. Но вместо своего любимого парня нахожу пустоту. Тянусь к телефону, лежащему рядом с моей подушкой, чтобы узнать, который час. Сейчас два часа ночи, может быть, он просто спустился попить воды? Или ушел в ванную?

Но кого я пытаюсь обмануть. Мне прекрасно известно, что дома его нет.

Надеваю его толстовку и спускаюсь вниз, к гаражу. Все его машины на месте, но машины Эштона нет. Он наверняка уже вернулся с благотворительного вечера, значит, они поехали к Эндрю вместе.

Достаю из кармана телефон и набираю номер Рекса.

— Эдисон Драйв 64, — вместо приветствия произносит он.

Возвращаюсь в дом, чтобы взять ключ от «Ласточки» Рида, и уже собираюсь выйти, но решаю больше не испытывать удачи с ретро автомобилями и тянусь к ключу от «Мерседеса». Запрыгиваю в машину, вбивая в навигатор адрес.

Когда я подъезжаю к зданию клиники, то вижу на парковке целую банду. Лучше бы мы в настолки дома играли, честное слово. Какого черта они творят?

— Какого хрена, Рекс?! — кричит мой парень на Рекса.

— Извини, мужик. Мне звонила Эбби.

— Я знаю. Почему ты послал к ней Эндрю?

— Пусть земля ему будет пухом, — неожиданно произносит мой брат.

Так значит Эндрю мертв? Мои глаза округляются от того, что я услышала.

— Так… Значит… Эндрю..? — задает Рекс вопрос из моей головы.

— Да. Твой мозг что, не может составить элементарный вопрос из парочки слов? Я его не убивал. Эштон тоже.

— Если бы Эндрю пытался сделать такое с Моникой, то я бы убил его. Не раздумывая. Эбби звонила мне несколько минут назад. Так что, думаю, тебя ждет серьезный разговор. А вот и она.

К концу последней фразы я уже стою позади Рида. Он резко поворачивается ко мне и пристально смотрит своими серыми глазами. Почему они вдруг стали такого цвета? Черт. Моя решимость наорать на него покидает меня. Я делаю два шага к нему и крепко его обнимаю. Утыкаюсь носом в его массивную грудь и жадно вдыхаю уже такой родной запах. Что бы он не решил сделать, как бы он не решил поступить, я всегда буду его любить. Я всегда буду на его стороне. Я всегда буду с ним. Я люб..

— Я люблю тебя, — неожиданно шепчет он, прижимая меня к себе.

Резко отстраняюсь и распахиваю глаза. Мелкая дрожь пробегает по моему телу, пока губы расплываются в самой широкой улыбке. Но буквально через секунду меня охватывает ужас.

— Ты же говоришь это не потому, что сейчас за тобой приедут легавые и скрутят?

Рид громко смеется и опускает голову, чтобы нежно коснуться моих губ своими.

— Нет. Я люблю тебя. С самого первого дня. Люблю до безумия.

Я снова широко улыбаюсь и шепчу ему в губы:

— И я люблю тебя, мой безумец.

Наши губы сливаются в таком сладком поцелуе, что я забываю обо всем вокруг. Мой брат, Рекс, Моника… их не существует. Есть только мы. Мои руки зарываются Риду в волосы, пока его — крепко обнимают меня. Язык Рида двигается во мне так сладко, что, кажется, я вот-вот кончу от поцелуя. Я стону ему в рот и сильнее льну своим телом к нему. Рид разрывает наш поцелуй, чтобы мы могли глотнуть воздуха, хотя мне лично вообще не хочется дышать. Я готова умереть прямо во время такого поцелуя. Лучшая смерть.

— Эбби, можно с тобой поговорить? — внезапно раздавшийся голос отца позади меня заставляет меня отвернуться от Рида.

Я поворачиваю голову на звук и вижу Кроуфорда. На нем по-прежнему одежда, в которой он был на благотворительном вечере, вот только он снял пиджак и закатал рукава рубашки. Его волосы взъерошены, а губы сжаты в тонкую линию. С моих губ практически слетает слово «нет», но Эштон удивляет меня, когда произносит:

— Дай ему минуту.

Вскидываю брови вверх, а затем киваю. Поворачиваюсь к Риду и встречаюсь глазами с его взволнованным взглядом. Оставляю на его губах быстрый поцелуй и направляюсь вслед за отцом к его машине.

— Я сожалею, — хрипло произносит он, когда мы останавливаемся.

— О чем именно?

— Обо всем. О том, что изменял вашей матери. О том, что жил на две семьи. О том, что не пытался наладить с вами отношения после того, как ваша мать запретила мне связываться с вами. Я винил себя во всем этом многие годы. Дети не должны страдать из-за поступков своих родителей. Но о том, что произошло с тобой сегодня, я сожалею сильнее всего. И не думаю, что когда-нибудь смогу вымолить твое прощение за это.