Овертайм

— Может, наконец, объяснишь, где моя сестра? — в тысячный раз спрашивает меня Эштон.

Бесполезно, мужик, я не скажу ни слова.

— Вы поругались? — снова допытывается он. — Просто кивни, мать твою, да или нет?

Отрицательно киваю головой. Ну а что? Для того, чтобы поругаться с кем-либо, нужно как минимум открывать рот и разговаривать. А я молчал.

Эштон смотрит на меня таким взглядом, что я поражаюсь, какого хрена в моей груди до сих пор не выжжена дыра. Встречаюсь с ним глазами, и в этот момент наш спортивный директор приглашает нового спонсора «Орлов» на сцену. Глаза Эштона округляются, и он медленно поворачивается лицом к сцене. Именно тогда я понимаю, что даже не подумал о том, как на все это отреагирует мой друг.

Твою мать.

Нужно написать завещание. И обязательно указать, чтобы мои яйца оставались неприкасаемыми. Иначе Эбби поджарит их на гриле за то, чего я добился своими намерениями перевезти ее в Лос-Анджелес.

Я опираюсь локтями на колени и закрываю руками лицо. Я просто в полном дерьме.

Не в силах больше находиться здесь, я резко подрываюсь со своего стула, и обвожу глазами своих товарищей по команде.

— Мы уже поняли, что ты облажался с Эбби, кэп, — неожиданно кричит Грегг.

Засранец!

— Иди уже, мы же не сосунки какие-то. Справимся тут без твоих речей! — а это уже усмехается О’Донован.

Я усмехаюсь в ответ, благодарно улыбаюсь и бегу к выходу. Сажусь в черный «Мерседес», водитель которого ожидает меня у арки, и направляюсь домой. Откидываюсь назад, на подголовник сидения, и закрываю глаза.

Спустя примерно пятнадцать минут водитель резко выкручивает руль. Раздается глухой удар. Лобовое стекло разбивается. Автомобиль тормозит, оглушая меня звуком трения шин об асфальт. Я лечу в переднее кресло головой. Дотрагиваюсь рукой до лба и нащупываю кровь. Открываю дверь и выхожу на пустынную дорогу. Мой взгляд прикован к фигуре, распластавшейся на капоте автомобиля. А затем я поворачиваю голову на раздавшийся рядом со мной крик.

Сердце начинает биться так сильно, что может вызвать мощное землетрясение. Пульс бешено стучит в висках, когда я вижу Эбби, сидящую на корточках прямо передо мной. Она трясется, прикрывая рот руками. Ее платье разорвано, волосы спутаны. Поворачиваю голову к месту аварии и вижу, что мы врезались в ее «Мустанг», припаркованный на обочине. На «Мерседесе» спиной к капоту лежит долбаный Эндрю с расстегнутым ремнем.

Мне хватает одной секунды, чтобы осознать, что здесь, мать его, происходило. Мое тело охватывает лютый ужас. Сердце готово остановиться от ненависти к самому себе. Передо мной вновь стоит выбор: добить еще дышащего ублюдка или броситься к Эбби. Один раз я уже сделал неверный выбор. Больше такого не повторится. Ни, на хрен, когда.

Со всех ног бросаюсь к Эбби и поднимаю ее хрупкое тело с земли. Она прижимается ко мне, крепко обхватив за шею. Я вдыхаю ее цветочный аромат и прижимаю к себе еще ближе. Не выпуская из объятий, сажаю Эбигейл на багажник «Мерседеса», набрасываю ей на плечи свой пиджак и покрываю ее лицо поцелуями. Эбби смотрит сквозь меня, в одну точку. И мне хочется себя убить.

Но сначала я убью того, кто хотел воспользоваться ею.

Глава 32

Ex Habit — Who Do You Want

Рид.

— Мне нужно принять душ, — еле слышно произносит Эбби, оказавшись на пороге спальни. Это ее первые слова с той самой минуты, как я взял ее на руки после аварии.

Я позвонил Рексу, чтобы нас забрали его знакомые продажные копы. Они отвезли нас с Эбби домой, позвонили нужным людям, чтобы никто не знал о причастности моей девушки к этой аварии. Я отвалил за это приличную сумму, но мне плевать. Главное, чтобы Эбби в безопасности.

Можете гордиться мной, я даже не наорал на своего лучшего друга за то, что каким-то образом его долбаный компаньон оказался рядом с моей девушкой. Ночь будет длинной, так что у меня впереди еще много времени, чтобы наорать на него. И не только наорать. Смазливая рожа Рекса давно напрашивается на то, чтобы по ней пару раз проехались кулаком.

Скоро копы привезут «Мустанг» и «Харлей» на эвакуаторе ко мне в гараж, а Эндрю доставят в частный госпиталь, из которого он уже никогда не вернется, я позабочусь об этом позднее.

Сейчас я должен быть здесь.

Я всегда должен был быть здесь.

Я должен был бросить все на свете и закрыться с Эбби в своем доме.

И никуда не выходить.

Никогда.

Подхожу к двери в ванную и опускаю Эбигейл на ноги. Она заходит внутрь, а я остаюсь стоять на месте, боясь вымолвить хоть слово. Эбби снимает туфли, а затем расстегивает платье. Оно струится по ее длинным ногам и падает на пол. Она выходит из него и снимает красные кружевные трусики. Я зажмуриваю глаза и тяжело дышу.

— Ты так и будешь стоять там? Или все-таки присоединишься ко мне?

Открыв глаза, встречаюсь взглядом с ее потухшими глазами. Эбби заходит в душевую и включает воду. Набираю полные легкие воздуха и раздеваюсь, чтобы присоединиться к ней.