Овертайм

— Хэй, ты во всем у меня первый. Как-то мы с Диланом летали в Торонто на соревнования. С нами полетела Вероника, его жена. Ну, тогда она была его девушкой. До секса у них тогда еще не дошло. И она очень хотела попробовать сделать ему приятно, но понятия не имела, как и что нужно делать. Тогда Вероника скачала что-то вроде видео-инструкции к минету и приходила в мой номер, чтобы тренироваться на бананах и огурцах. Я, как хороший человек, решила поддержать ее старания и, спустя некоторое время, выяснила, что у меня нет рвотного рефлекса. Так что…

Рид резко подхватывает меня за задницу и переворачивает на кровать, покрывая мое лицо быстрыми поцелуями.

— Пока ты будешь в Нью-Йорке, я схожу в церковь и помолюсь за здравие Вероники.

Я снова громко смеюсь, пока Рид не накрывает мои губы своими. Наши губы и языки нежно касаются друг друга. И мне так хочется, чтобы этот поцелуй длился вечно, но я прерываю его, касаясь пальчиками лица Рида.

— Мне нужно успеть на рейс.

— Когда ты вернешься?

— Через четыре дня.

— Когда я буду в Анахайме на выезде. Значит, мы не увидимся пять дней?

Медленно киваю.

— Ты же только два дня назад вернулась из Австралии.

— Знаю. Видимо, Моника решила, что после неудачи в «Ледяных танцах» меня нужно пихать во все существующие в мире проекты.

Рид с нежностью смотрит на меня и проводит рукой по моим волосам, а затем снова целует меня, едва касаясь моих губ.

— Я не хочу тебя отпускать.

— Всего пять дней, милый. Выспись за эти дни хорошенько, ладно?

— Ладно, — усмехается Рид. — Собирайся, я отвезу тебя в аэропорт.

Глава 24

Back of My Mind — Extreme Music

Эбигейл.

Одинокий прожектор освещает мое лицо ярким белым светом, пока я стою на практически пустой ледовой арене, погруженной во тьму. Съемочная команда расположилась у правой кромки льда, я — ровно по центру. Когда режиссер даст мне сигнал начинать, зазвучит музыка, под которую я должна буду сделать четверной аксель. Это один из самых сложных элементов фигурного катания. Но только не для меня. Я делала его по меньшей мере пару сотен раз. Правда мне интересно, смогу ли я сейчас выполнить этот прыжок и не свалиться лицом вниз? Есть большая вероятность, что мое лицо просто перевесит мое тело из-за количества нанесенной на него штукатурки.

Я провела в кресле гримера почти два часа. Большую часть этого времени довольно приятная брюнетка невысокого роста восхваляла мою идеальную кожу. И мне действительно не до конца понятно, какого черта тогда она красила мое «идеальное лицо» целых два часа?

Иисусе!

Неужели нельзя просто отретушировать мое лицо в фэйстюне? К чему эта двухчасовая пытка?

Мои волосы тоже подверглись насилию. Их уложили в высокий хвост и закрепили примерно миллионом невидимок. Объясните мне, зачем? Невидимки ведь невидимы! Зачем тогда так много?! Помимо невидимок на моей голове оказался целый баллончик блестящего лака для волос. Так что, думаю, во время прыжка ни один волосок на моей голове не шелохнётся. Мой хвост будет неподвижен, как кусок камня.

Помимо всего прочего мне выдали комплект блестящего бежевого термобелья из новой коллекции бренда. Под него мне сказали не надевать нижнее белье, и я не понимала, по какой причине, пока не встала под прожектор. Оно, мать его, просвечивается!

Отпад.

Спасибо, что превратила меня в порно-барби, Моника.

Слышу голос режиссера:

— Эбби, ты готова?

Молча киваю и громко выдыхаю. Когда звучит какая-то песня Тейлор Свифт, кто-то из съемочной команды дает команду:

— Камера! Мотор!

Натянув ослепительную улыбку, начинаю скользить по льду. Делаю несколько простых вращений, затем перехожу к выполнению либелы98, завершая ее волчком99. Вращаюсь на согнутой ноге, вытягиваю другую ногу вперед, перед собой. После этого прыгаю тройной лутц100 и, наконец, сделав глубокий вздох, приступаю к выполнению акселя.

Сложность четверного акселя в том, что он исполняется с движения вперед. Если сказать по-простому, то это означает, что для того, чтобы завершить прыжок, необходимо развернуть свое тело еще на дополнительные пол оборота.

Скольжу прямо, лицом к камере, немного набирая скорость. Слегка приседаю на левую ногу, отталкиваюсь ею от льда, выпрыгиваю и делаю четыре с половиной вращения в воздухе. Когда я приземляюсь на правую ногу, спиной к камере, то слышу голос режиссера:

— Стоп! Снято!

Поворачиваюсь лицом к съемочной группе и подъезжаю к кромке льда, чтобы получить дальнейшие инструкции. Вместе с помощником режиссера мы просматриваем дубль, и режиссер произносит:

— Эбби, ты просто потрясающе выглядишь в кадре! Это просто невероятно! С первого дубля!

И что, это все? Меня гримировали несколько сотен лет, чтобы я потратила на льду пару минут?

— Хорошая работа! — Хлопает меня по плечу помощник режиссера.

Я благодарю ее в ответ и, попрощавшись, направляюсь в гримерку.