Овертайм

«Неужели я исцелилась?» — мысль казалась крамольной. Ей хотелось этого до безумия. Исцелиться от неуверенности, ущербности и нелюбви, научиться без оглядки впускать в душу другого человека и строить совместные планы на будущее. Верить, что любят без всяких признаний и доказательств. Хотелось. Требовалось.

Дожидаться любимого с бесконечных матчей, лечить ушибы и молчать при виде синяков. Осилить искусство приготовления кофе или даже, наконец, попробовать довериться врачам. Дети… Раньше и думать об этом не решалась. Поставив крест на собственной личной жизни, отреклась и от шанса стать матерью. Вначале из-за нежелания, потом из-за болезни — ирония судьбы. Еще не так давно, будучи замужем, она откладывала эту возможность, просила супруга подождать. Повременить, будто в запасе была вечность. Он обижался, но не спорил. Терпит и ладно — заверяла себя, а сама… Опоясавшись делами, все спешила куда-то. Год, два, три… Болезнь, развод.

И лишь недавно, рядом с Андреем поняла, что вечно спешила не куда-то, а от кого-то. От успешного мужа, идеального брака, прочь из связывающих по рукам и ногам оков. И появление ребенка пугало. Не сознательно, втайне от себя самой. Крошечное, зависимое от нее чудо могло прочнее любой клятвы или штампа в паспорте укрепить их с мужем союз. Она никогда бы не ушла. Другие могут, но не она. Завидный брак и полноценная семья — в этом и варилась бы вечно. Осознание пришло только сейчас, в других отношениях, рядом с совершенно иным мужчиной. С новыми желаниями, всего за одну короткую неделю безделья.

Настя загадочно улыбнулась, и руки сами легли на живот. Погладили.

«Не страшно?» — спросила у себя.

«Хочу!» — сердцем услышала ответ.

Внезапно из соседнего кафе послышалось громкое «Шайбу!». Кричали на русском. Реальность прервала размышления. Барская взглянула на часы и поежилась. Игра с итальянцами началась строго по расписанию. Чуда с таяньем льдов не случилось. Видимо, свой лимит чудес она исчерпала с вылетом «волков» из полуфинала плей-офф.

Теперь осталось выждать в каком-нибудь уютном месте без телевизоров пару часов, узнать итог и можно будет облегченно выдохнуть до следующего матча. Для нее Чемпионат мира мало чем отличался от Чемпионата страны. Та же игра на износ.

* * *

Едва сев на скамейку запасных, Борис потянулся за бутылкой с водой. Пить хотелось адски. Сегодняшние итальянцы оказались похлеще вчерашних немцев. Первую шайбу удалось закатить только в начале второго периода, да и то через пять минут счет сравнялся. Соперник отчаянно не желал проигрывать.

— Вот макаронники пошли, — Конев злобно сплюнул. — И кто только научил их клюшками пользоваться?

— А тебе канадские морды под итальянскими шлемами ни о чем не говорят? — ответил вопросом на вопрос невысокий, плотно сбитый мужчина с хитрыми глазками, тренер сборной Сергей Иванович Терехов.

— Вот, а я то думаю, что это от них так лососятинкой несет, — защитник облизал губы.

— Эти всегда были хитрожопыми, — тренер бросил яростный взгляд на скамейку запасных противника. — Продуете мне сегодня, всем такого лосося вставлю… Ректально. Мало не покажется.

— Иваныч, не пугай, — послышался рядом чей-то мощный бас. — Вон, Таранов, как на итальянском вратаре развалился. Еще пару раз так покачаются, и Андрюха макаронника на что-нибудь уговорит.

— Да, Таранов сегодня вообще… — цокнул языком тренер. — Прима-балерина, блин.

— Еще бы, — Борис с трудом удержался от смеха. — Он у меня за стенкой полночи такие «па» оттачивал.

— Не понял! Что он оттачивал? Да еще полночи… — забыв на секунду об игре, тот самый Иваныч обернулся к Коневу.

— Храпел он… Громко, — Борис понял, что сболтнул лишнего. Пришлось выкручиваться. — Аж стены тряслись.

— Стены? Не кровать? — тренер хитро сощурился. — Ты уверен?

— Зубами клянусь! Передними!

— Хорошо хоть не мозгами… — фыркнул в усы суровый наставник.

Возразить Борис не успел. Только-только сменившийся Андрей, растолкав товарищей по команде, громко шмякнулся аккурат возле Конева.

Тренер все тем же сканирующим взглядом прошелся и по нему, а затем полностью переключился на игру. Особых претензий к новому форварду у него не было, а пожурить для острастки всегда успеется.

Таранов даже внимания не придал странному поведению тренера. Увлеченный игрой, он ничего вокруг себя не замечал. Даже, когда Борис бросил в него крышечкой от бутылки, даже когда прозвучал сигнал об окончании периода.

— Таранов, отомри! — крикнул на ухо товарищу Конев.

— Черт, Борис! Ты охренел? — Андрей потряс головой. — Так ведь и оглохнуть можно.

— Да ты сегодня и так контуженный, — дождавшись, когда большая часть команды дотопала к коридору, Конев поднялся со своего места.

— Я, в отличие от некоторых, работаю не только этим, — Андрей продемонстрировал свои кулаки в перчатках. — Но и этим! — указал на голову.

— Остальное можешь не показывать, — Борис осмотрелся по сторонам и добавил. — За ночь наслушался.

— Зависть, Борис, плохое качество!