Овертайм

Голос охрип до немоты. Секс, как электричество, пронизывал обоих, лишая воли. Остались только движения. Одна рука мужчины легла ей на грудь, до боли сжимая то один сосок, то другой, другая — устремилась в развилку ног. Андрей не церемонился. Сейчас ее заботливый любовник и не думал дарить удовольствие — он расчетливо и беспощадно сводил с ума.

Ни вырваться, ни обернуться. Безвольная и любимая, Настя, казалось, бесконечно долго балансировала на грани наслаждения и боли. Мужчина позади словно с цепи сорвался. Ему всего было мало. Стонал, толкался, целовал ее плечи, крепко прижимал к себе — как мог, вбивал в подкорку безоговорочное «Да». Самый важный ответ.

Мышцы сводило от напряжения. Каждая секунда ожидания и близости стоила адских усилий. Он спешил. Отчаянно хотел продолжить, но оргазм настиг, как цунами. Настя закусила губу от собственного спазма наслаждения, когда в нее излилось горячее семя. Успела. Горло перехватило от немого крика. Комната поплыла перед глазами. Не виделось, не ощущалось больше ничего. Только маленькое распятие у изголовья кровати и бесконечная, разрывающая душу на части тоска.

Копилка воспоминаний обогатилась еще на один драгоценный миг.

* * *

Время неслось неумолимо: две недели как один день. Законы физики безжалостно нагоняли свое, приближая расставание. Оглянуться никто не успел, как пришла пора собирать чемодан. На этот раз уже не на две недели, а на другой, непоправимо долгий срок. Последний вечер закончился в суматошных сборах, посиделках с друзьями и бесконечных препирательствах.

Утром в пятницу самолет унес новоиспеченного НХЛовца в другую страну. Долгожданный рейс «прежняя жизнь» — «манящее будущее» состоялся точно по расписанию. Опасаясь расплакаться в самый неподходящий момент, Настя осталась дома. Таранов не возражал. Чувствовал во всем этом прощании что-то непонятное и угнетающее, но новая, обещанная, встреча вселяла уверенность в лучшем.

— Даже «пока» твое слышать не хочу, — уже на пороге сердито заявил он. — Даю пару недель на все про все, и встречаемся в аэропорту Пьера Трюдо.

— Береги себя, пожалуйста, — Настя всем телом прижалась к нему. От желания остановить и сознаться во всем уже начинало трясти. — Обещай, что будешь беречь!

— Солнце, что за бред, — он неохотно высвободился из объятий. Такси уже ждало. — Ты меня будешь беречь. Вот приедешь и займешься! Поняла?

— Буду. — Во рту пересохло. — Беречь…

— Умница, — Таранов, как маленькую, поцеловал ее в лоб и скрылся за дверью.

Он спешил на свой рейс. Там, за океаном, его уже ждали. Новая, идеально сшитая форма, современная ледовая площадка, менеджеры, тренеры, хоккейная команда и игра. Та, ради которой вкалывал многие годы. Наконец-то.

* * *

Настя, не шевелясь, сидела на диване. Сколько прошло времени, после того, как ушел Андрей? Час, а может половина дня. Она потеряла счет минутам. Часы на стене о чем-то тикали, но глаза болели так сильно, что глянуть было невмоготу.

К этому нельзя было подготовиться. Невозможно пропустить или отложить на потом. Он уехал. На три года… Навсегда от нее. Желания и надежды лопнули, как мыльные пузыри. Все, к чему успела прикипеть, сейчас с пронизывающей болью, в полной тишине, отрывалось от души.

Зачем делала себе больно? От привычки не жить… Почему решила за двоих? Из-за боязни быть недостойной… Барская, состоятельная наследница, светская львица, почти королева… А на душе дыра размером с человека. Не залатать.

К обеду пришло опустошение. Когда в дверь неожиданно позвонили, она даже с места подняться не смогла. Звонок прозвучал еще раз, и дверь толкнули.

Случайная догадка шаровой молнией мелькнула в сознании: «Вернулся! Не улетел!»

Сорвалась, как сумасшедшая.

На пороге действительно стоял мужчина. Хмурился, что-то причитал, тыча огромной ладонью на замок. Большой, бритый налысо, щербатый хоккеист.

— Насть, что с тобой? — Борис встревожено покосился на женщину.

— Уже ни-и-чего… — тело колотило, как в лихорадке. Зуб на зуб не попадал.

— Это ты отъезду Таранова так радуешься? — Конев почесал подбородок. — Лихо!

— Что тебе? — с трудом выговорила «радушная» хозяйка.

— Да я за ключами. Хотим с Колькой шашлыки устроить на даче.

Настя взглядом указала на тумбочку у двери. Связка лежала аккурат посередине. Давно стоило вернуть, но было не до того. Борис ловко подхватил ключи, но уходить вдруг раздумал. Что-то остановило.

— Настасья Игоревна, а что это у тебя глаза такие красные? — на манер Красной шапочки из сказки поинтересовался незваный гость.

— Борь, иди уже.

— Пойду! — отмахнулся он. — Ты только ответь мне на один вопрос: Ромео в курсе, что его кинули?

Барская ошарашено посмотрела на него. В ужасе, как умалишенная: глаза горящие, злые, а губы белые, словно мел.

— Черт! Барская, твою ж мать!

— Боря, ты ничего не понимаешь. — Соврала бы, да больше не могла. Истощилась. Перед глазами все кружилось, а ноги подкашивались. Так, не удержавшись, и осела плавно по стеночке.