Овертайм

Все соревнования позади. По сути, он был уже не нужен. Зачем? Ради парочки показательных матчей да рекламных роликов? Справился бы и Борис с тем же Клюевым. Коля уже давно сменил свои костыли на позерскую трость, а улыбка Бориса и до Андрея слыла визитной карточкой команды. Ради фотографий в газетах и журналах? Так и старого материала хватило бы на целую жизнь вперед. А для чего еще он был так необходим? Почему медлил канадский агент? Уйма вопросов, и все без ответов.

В конце концов с кровати пришлось-таки встать. Голова начала гудеть, а желудок настойчиво требовал свою кашу. Привычный для спортсмена режим питания не сбивался даже в свободное время: утром — сложные углеводы, вечером — белки. И хоть тресни, а организм не обманешь. Пока в тарелке запаривалась овсянка, Андрей кое-как заправил кровать и набрал Ивана. Гагарин еще вечером звонил, да ответить не вышло. И поза, и момент были неподходящими. Сейчас уже вратарь не брал трубку. Прошло не меньше пяти гудков, пока вызываемый абонент соизволил произнести свое «слушаю».

* * *

В просторном офисе председателя Правлении одного из банков сегодня было необычайно тихо. Новая молодая секретарша перенесла все утренние встречи боса на более позднее время, и сейчас готовила кофе. На две персоны. Начальнику — с молоком, а гостю — черный без сахара. И то, и другое она уже успела усвоить — не в первый раз.

Пока посетитель ожидал свой напиток, Александр Михайлович Барский справился о погоде в Монреале, трудностях долгого перелета и общем настроении. Гость, не вдаваясь в подробности, отделался короткими фразами. Он так до конца и не понял, как вести себя с этим странным русским. Его щедрое предложение до сих пор не укладывалось в голове, и руководство клуба было бы сборищем тупиц, не ухватись за него с руками и ногами. Подумать только, они получат ценного хоккеиста, а через год, если что-то не заладится, смогут не только расторгнуть контракт, не затратив ни единого доллара, но еще и заработать! Неслыханная удача.

Немногословность собеседника Барского не расстроила. Ему уже самому не терпелось перейти к делу. Все бумаги давно были готовы, осталось определиться с последними мелочами, и этот, порядком поднадоевший ему вопрос, наконец-то можно будет закрыть. И забыть — что предпочтительней.

— Ну, что ж, голубчик, — Барский отхлебнул кофе и вальяжно откинулся в кресле. — Порадуйте меня хорошими новостями от вашего руководства.

— Признаться, задачка, которую Вы нам подбросили, несколько удивила акционеров клуба, — гость ослабил галстук. То ли взгляд собеседника, то ли мешала эта чертова удавка, но ему было не по себе. И ведь это далеко не первый его контракт.

— Рад, очень рад! — банкир улыбнулся одними губами. В холодных глазах не отражалось никаких эмоций. — Думаю, что ваше руководство понимает: эта сделка выгодна скорее вашей стороне, нежели мне.

— Без сомнения. Наши юристы уже ознакомились с предложением и даже дали свое согласие.

— Еще бы! Я совершенно безвозмездно переуступаю вам отличного форварда, одного из лучших на недавнем Чемпионате мира, прошу заметить. А вы, в свою очередь, обязуетесь вернуть мне его по первому требованию, — и, заметив нервозность гостя, Барский добавил: — За немалое отступное и после окончания сезона, конечно же.

— Да, именно это условие больше всего порадовало в предложенном договоре.

— Что ж я не понимаю, каково это терять игрока, когда команда сыгралась и адекватной замены не найти? — он еще хорошо помнил, чего стоила «волкам» авария с Клюевым. Вроде бы один игрок, нападающий, а когда кубок был почти в руках, именно его, возможно, и не хватило. — По сути, за все время вашего трехлетнего контракта с Тарановым, я смогу отозвать его лишь два раза. После первого и после второго сезона.

— В проект контракта с ним уже внесены соответствующие условия о досрочном расторжении и обязательном переходе в любой иной клуб, по нашему усмотрению.

— Отлично. Я в Вас не сомневался, — очередная улыбка, и снова лишь губами.

— Александр Михайлович, — агент не знал, как начать, но оставить самый главный вопрос не озвученным не мог. — А какая выгода Вам от этой сделки. Нам-то понятно: тридцатилетний форвард — это уже риск сам по себе. Спортивные травмы только с виду не заметны, на самом деле они в любой момент могут вылезти на поверхность, а расторгать контракт дорого.

— Продолжайте, — Барский махнул рукой. — Мне интересна ваша логика.

— Да… Мы приобретаем возможность в конце сезона «слить» игрока Вам и, при этом еще заработать. Нонсенс!

— Маленькая, но существенная деталь, — банкир придвинулся поближе, положив локти на стол. — Сольете Вы его только по моему требованию. Не когда он сломается, а когда я посчитаю, что надо возвращать.

— Конечно-конечно… — посетитель потер подбородок. Досадно, но старый русский лис не повелся на уловку.

— Я соглашаюсь досрочно освободить Вам форварда. Я не требую за переуступку ни цента. Я выплачиваю немаленькие отступные в случае отзыва. И, снова, я компенсирую все расходы на содержание игрока все три года.