Outlive: The Science and Art of Longevity

Не зря медицинская ординатура называется "ординатурой": По сути, вы живете в больнице день и ночь на протяжении всего времени. В какой-то момент я в среднем проводил на работе около 120 часов в неделю, часто более тридцати часов подряд. Таким образом, на еду, сон, тренировки, свидания (в основном первые и последние) и все остальное в жизни оставалось в общей сложности около 48 часов в неделю. Друг, который учился на год раньше меня в медицинском колледже, дал, как мне казалось, мудрый совет: "Даже если ты будешь тратить все свободные часы на сон, ты все равно будешь уставать, а если будешь только работать и спать, то станешь несчастной. Поэтому живите понемногу. Сном можно пожертвовать".

Однажды летним вечером во время стажировки, после необычно долгого пребывания на работе, я испытала на себе, что может сделать острое недосыпание. Один из моих коллег-резидентов заболел, и я вызвалась подменить его, что произошло накануне моего собственного запланированного вызова. Это означало, что я был на работе с 5:30 утра в понедельник до 6 вечера в среду. Выйдя из больницы, я сел в машину и выехал на автостраду, чтобы ехать домой. Когда я стоял на светофоре, моя голова внезапно перевернулась. Вот дерьмо, - сказал я себе. Я только что заснул за рулем. На следующем светофоре все повторилось, и на этот раз моя левая нога соскользнула со сцепления, и двигатель заглох.

По сей день я благодарю звезды за то, что, несмотря на более чем шестидесятичасовое отсутствие сна, мне хотя бы удалось проявить здравый смысл, необходимый для спасения собственной жизни. Я остановился на обочине Восточной авеню и вышел из машины подышать свежим воздухом. Дул приятный теплый ветерок, а низко висящее солнце приятно ласкало лицо. Рядом был парк, и я решил поставить будильник на пейджере (да, на пейджере) на тридцать минут позже и прилечь на траву, чтобы "отдохнуть глазами".

Шесть часов спустя я очнулся в центре балтиморского Паттерсон-парка, который в то время был рынком героина под открытым небом и процветающим центром проституции. Наша "Скорая помощь" подлатала немало местных жителей. Была глубокая ночь, и я лежал на спине в своей ярко-зеленой спецодежде, а на шее у меня была лужа слюны. На предплечьях у меня были загадочные следы укусов, а вокруг валялось несколько шприцев. В остальном я был в порядке. Видимо, никто не осмелился связываться с сумасшедшим, спящим на земле в больничной одежде.

Я бы хотел сказать, что извлек урок из этого страшного случая и сразу понял важность сна. Но это не так. По правде говоря, потребовалось еще почти десять лет, чтобы понять смысл этого эпизода, отчасти потому, что такие экстремальные примеры острой нехватки сна было легко отбросить как артефакты ординатуры. Это было просто частью сделки. Это был не единственный случай, когда со мной происходило подобное: в другой раз я заснул в своей машине на парковке у спортзала с включенным радио, и Джилл пришлось приехать, чтобы дать мне толчок в 2 часа ночи, после всего нескольких месяцев знакомства. (Я счастливый человек.)

В то время, когда я незапланированно задремал в парке, на сайте шли бурные дебаты по поводу рабочего времени жителей, и мне стыдно признаться, что я был категорически против его сокращения. Предлагалось ограничить максимальное количество рабочих часов до 80, по сравнению с более чем 110. Я считал, что это сделает нас всех мягче, и многие мои старшие коллеги с этим согласились.

Оглядываясь назад, мы шокированы тем, что такое бесцеремонное пренебрежение сном допускалось, даже культивировалось в медицинской среде. Это все равно, как если бы они поощряли нас курить и сильно пить во время работы. Это не пустая аналогия: Теперь мы знаем, что даже одна бессонная ночь может привести к состоянию, которое является функциональным эквивалентом легального пьянства. Исследования показали, что, в частности, медицинский персонал, лишенный сна , совершает гораздо больше ошибок и становится причиной гораздо большего числа смертей, чем хорошо отдохнувшие люди. К их числу отношусь и я: один из худших моментов моей работы в качестве недосыпающего ординатора пришелся на очередную абсурдно длинную смену (более сорока восьми часов), когда я упал лицом в драпировку пациента, которому я собирался провести "lap chole", лапароскопическое удаление желчного пузыря. К счастью, ничего страшного с пациентом не случилось, но воспоминания об этом до сих пор заставляют меня содрогаться.