Outlive: The Science and Art of Longevity

Во-вторых, и это гораздо более ужасно, исходные данные, на которых обычно основываются такие выводы, в лучшем случае шаткие. Многие эпидемиологические исследования в области питания собирают информацию об испытуемых с помощью так называемого "опросника частоты употребления пищи" - длинного контрольного списка, который просит пользователей вспомнить все, что они ели за последний месяц или даже за последний год, в мельчайших подробностях. Я пробовал заполнять такие анкеты, и практически невозможно вспомнить, что именно я ел два дня назад, не говоря уже о трех неделях. Так насколько надежными могут быть исследования, основанные на таких данных? Насколько мы можем доверять, скажем, исследованию красного мяса?

Так действительно ли красное и переработанное мясо вызывает рак или нет? Мы не знаем, и, вероятно, никогда не получим более точного ответа, потому что клинические испытания, проверяющие это предположение, вряд ли когда-либо будут проведены. Царит путаница. Тем не менее, я возьму на себя смелость утверждать, что соотношение рисков в 1,17 настолько минимально, что, возможно, не так уж важно, едите ли вы красное/ обработанное мясо или какой-либо другой источник белка, например, курицу. Очевидно, что это конкретное исследование очень далеко от окончательного ответа на вопрос, является ли красное мясо "безопасным" для здоровья. Тем не менее люди спорят об этом уже много лет.

Это еще одна проблема в мире диетологии: слишком много людей занимаются второстепенными и второстепенными вопросами, уделяя слишком много внимания мелким вопросам и практически игнорируя более серьезные проблемы. Небольшие вариации в том, что мы едим, вероятно, имеют гораздо меньшее значение, чем полагает большинство людей. Но плохая эпидемиология, которой помогает плохая журналистика, с удовольствием раздувает эти вещи до неприличия.

 

-

Плохая эпидемиология настолько доминирует в публичных дискуссиях о питании, что это вызвало ответную реакцию скептиков, таких как Джон Иоаннидис из Стэнфордского центра профилактических исследований, крестоносец против плохой науки во всех ее формах. Его основной аргумент заключается в том, что продукты питания настолько сложны, состоят из тысяч химических соединений в миллионах возможных комбинаций, которые взаимодействуют с физиологией человека множеством способов - другими словами, биохимия питания, - что эпидемиология просто не справляется с задачей вычленения влияния отдельных питательных веществ или продуктов. В интервью телеканалу CBC обычно мягкий в общении Иоаннидис был предельно откровенен: " Эпидемиология питания - это скандал", - сказал он. "Ее нужно просто выбросить в мусорную корзину".

Настоящая слабость эпидемиологии, по крайней мере в качестве инструмента для получения достоверной, причинно-следственной информации о питании человека, заключается в том, что такие исследования почти всегда безнадежно запутаны. Факторы, определяющие наш выбор продуктов питания и пищевые привычки, непостижимо сложны. Они включают генетику, социальное влияние, экономические факторы, образование, метаболическое здоровье, маркетинг, религию и все остальное - и их почти невозможно отделить от биохимических эффектов самих продуктов.

Несколько лет назад ученый и статистик по имени Дэвид Эллисон провел элегантный эксперимент, который иллюстрирует, как эпидемиологические методы могут сбить нас с пути, даже в самой строго контролируемой исследовательской модели: на лабораторных мышах, генетически идентичных и содержащихся в одинаковых условиях. Эллисон провел рандомизированный эксперимент на этих мышах, похожий на эксперименты по ограничению калорийности, о которых мы говорили в главе 5. Он разделил их на три группы, отличающиеся только количеством получаемой пищи: низкокалорийная группа, среднекалорийная группа и высококалорийная группа животных, которым разрешалось есть столько, сколько они хотели. Оказалось, что мыши с низким содержанием калорий живут дольше всех, за ними следуют мыши со средним содержанием калорий, а мыши с высоким содержанием калорий живут в среднем меньше всех. Это был ожидаемый результат, подтвержденный многими предыдущими исследованиями.

Но затем Эллисон сделал нечто очень умное. Он более внимательно изучил группу высококалорийных мышей, у которых не было максимального ограничения в потреблении пищи, и проанализировал эту группу отдельно, как собственную нерандомизированную эпидемиологическую когорту. В этой группе Эллисон обнаружил, что некоторые мыши предпочитали есть больше, чем другие, и что эти более голодные мыши действительно жили дольше, чем высококалорийные мыши, которые предпочитали есть меньше. Это было прямо противоположно результату, полученному в более крупном, надежном и широко повторяющемся рандомизированном исследовании.