Out of afterlife (СИ)

Пленник смотрел на этих двоих, широко распахнув глаза, и ничего не понимал. Оно и логично: дичь в положение дел не посвящали. Третью до сих пор не подпускали даже к заложникам в клетках, а этот вообще сбежал до её приезда. Не будет же ему Ваас открытку слать попугаем, мол “приходи, у нас тут очень важный эксперимент проходит, будет весело. Целую в лобик. Твой В.М.”.

— Свяжи его как-нибудь оригинально для начала, только не придуши ненароком. Мы будем выбивать из него всё говно, — наконец сформулировал свой план Ваас.

Третья взялась за дело так резво, что со стороны это скорее напоминало работу паука, чем человека. Через пять минут пленник мычал что-то нечленораздельное, но его рот был заткнут куском лианы.

— Это что за содомия такая? — Ваас заинтересованно посмотрел на результаты работы.

— Ходзёдзюцу — японская техника связывания. Могу перевязать, будут связаны только два больших пальца рук и то за спиной, — отрапортовала Третья. — Использую шнурки от берцев. По длине хватить должно.

— У тебя есть вкус к извращениям, я оценил, — Монтенегро обошёл лежащего ничком парня. — Но для меня как-то слишком. Парни бы оценили, наверно, кто мальчиков любит. Может, их пригласим? Тут не далеко.

Девушка снова замолчала. Видимо, вопросы у неё автоматически в голове делились на те, на которые отвечать обязательно, и на те, которые можно или нужно игнорировать.

— Ладно, Марио, напрыгался. Ты у нас весь такой аппетитный, начнём нашу небольшую дискуссию, а то, боюсь, я не удержусь, — Ваас схватил пленника за шкирку и подтащил обратно к дереву. — Что бы нам с тобой интересного сделать?

Тот продолжал мычать, однако на этот раз начал еще и дёргаться, пытаясь высвободиться из пут лианы и цепкой хватки Вааса. Для полноты картины Третьей оставалось грустно так махать рукой, прощаясь с парнем. Какой финт выкинет пират, оставалось тайной для всех присутствующих, включая самого Вааса: он предпочитал импровизировать.

— Запомни что я тебе скажу, милая моя, — Ваас обернулся на Третью. — Свою работу надо любить. Надо всё делать от чистого сердца, тогда и результат будет что надо. Улыбайся, Третья.

Девушка склонила голову набок, словно понимала, о чём вообще речь.

— Улыбайся, я тебе говорю, — заорал пират. — Что тут все такие грустные, блять!

Профессор Фун Ко и его ассистент Майкл Кармон хватились пропажи Вааса и своего дорогого, в прямом смысле этого слова, образца достаточно поздно. Примерно через два часа. По рации на связь они не выходили. Потом и вовсе выяснилось, что рация Третьей лежит на столе командира. Прощальной записки эти двое тоже не оставили.

Фун Ко, словно раненый зверёк, метался по базе, несмотря на дождь. В конце концов, он не выдержал и нашёл Митча, который был несколько больше знаком с делами своего начальника, а также, как выяснилось, из-за лени Вааса был вынужден копаться в медицинской карте объекта. Сомнительно, конечно, что он вообще понял хотя бы половину из того, что там было написано, но всё же.

— Где Монтенегро? — завопил с порога мокрый до нитки Фун Ко таким голосом, словно его резали.

Митч от неожиданности чуть не выронил бутылку с каким-то пойлом. Он вяло играл в карты с парочкой других пиратов, но, по всей видимости, погода больше располагала ко сну, чем к такому сомнительному веселью, поэтому всё это плавно скатывалось в очередную попойку.

— Стучать, блять, не учили? — рыкнул он в ответ. — Чокнутый узкоглазый. Не знаю я, где он, блять.

— Объект ушла с ним? — Фун Ко с невиданной для его лет скоростью подпрыгнул к амбалу и схватил его за грудки. — Где объект? Вы знаете, сколько он стоит? Вы столько за всю жизнь в вашей паршивой дыре не заработаете!!!

— Отвали от меня, псих конченый, — Митч попробовал как можно осторожнее, в его понимании, конечно, отцепить от себя обезумевшего профессора, который уже изо всех своих старческих сил тряс пирата так, словно тот мог что-то знать, но тщательно это скрывал. Сидящие по соседству пираты тихонько ржали, наблюдая за этими двумя.

Более-менее выпутав руку, Митч взял рацию.

— Кто видел Вааса, парни?

Эфир с секунду молчал, потом начались какие-то переговоры, по большей части состоящие из мата или истеричного хихиканья.

— Ушли, блять, в закат, — хихикнул кто-то.

— Да, в джунгли ушли, куроёбиться, — юморнул второй.

— Почему куроёбиться? — не понял третий.

— Ну, у этой сучки мозгов, как у курицы, — ответил шутник.

За стеной раздался чей-то дружный хохот, по всей видимости, там также проходила импровизированная вечеринка “мокрые красные майки 2011”.

Фун Ко схватился за голову.

— Боже, за что мне это всё. Я же просил господина Мина о нормальной команде, а не этом цирке шапито, — зашептал он, пытаясь совладать со стрессом, внезапно навалившимся а него.

Митч с секунду посмотрел на ученого, потом молча толкнул его локтем под рёбра и протянул бутылку с пойлом. Тот, не глядя, отхлебнул прямо из горла, поморщился и снова отхлебнул.

— Ладно, парни, а теперь серьезно, бля. Где Ваас и эта дурочка? — спросил он по рации, пока профессор запивал своё горе низкосортным алкоголем.

Тишина в эфире длилась недолго.