Ответные санкции

Коллеги подбираются сзади. Их минимум двое, если у каждого пара рук, а не как у Шивы. Теперь я привязан к стулу намертво, пластиковые стяжки зафиксировали лодыжки у ножек стула. Дальше начинается самое неприятное. Мужчина со сноровкой сексуального извращенца расстёгивает мне брюки и достаёт мои… В общем, достаёт.

Внутри всё спрессовывается от предчувствия невыносимой боли. Достаточно ему крепко сдавить кулак, и случится непоправимое. Мужские инстинкты кричат: береги пуще глаза репродуктивное оборудование!

Нет, он не сжимает, это я думал было легко отделаться. Драгоценные органы ощущают прохладу, затем их охватывает скотч. Клейкая лента удерживает электроды, провода от них тянутся к коробочке, и я с ужасом, перерастающим в панику, узнаю взрывную машинку. Ту самую, подающую мощный электрический импульс для подрыва детонаторов. Только сейчас взорвутся генераторы потомства, истомлённые без женской ласки.

— Внешняя разведка?

— Играл — угадал, — одобряет выбор итало-араб, но от проводов моё достоинство не освобождает.

— Всё равно ничего не скажу, пока не получу доказательств, что вы из России.

Он кивает извращенцу, тот давит на кнопку…

…Вы не представляете, что это такое. Мошонку пробивает навылет раскалённой кочергой, протуберанцы боли разлетаются из паха и заполняют каждую клеточку тела без остатка…

— …Слабак, — доносится через туман. — С первого раза отрубился.

Сядь на моё место, умник, и проверим твою силу воли. Электрическое напряжение уже снято, но тело сведено такой судорогой, что едва проталкиваю воздух в лёгкие. Его мало, хватит лишь на одну фразу, и она должна быть ёмкой.

— Сунь себе в пасть мой …, пока не спалил его, цереушная гнида… в туда тебя и в туда…

Жаль, Элеоноры нет рядом, мат её возбуждает. А уж я какой возбуждённый! Русскому человеку брань силы возвращает, дыхалку восстанавливает, и я продолжаю костерить гада, включая маму, бабушку и соседскую кошку, с кошкой он лично состоит в предосудительной связи! Заканчиваю, что сожалею лишь об одном: не увижу русские танки на лужайке Белого Дома. Другие непременно увидят.

Главный начинает ржать, а извращенец срывает скотч, резко так срывает, с эпиляцией. Снова оживает ноутбук.

— Здравствуйте, Геннадий Васильевич.

— Здравствуйте, э… — срочно прикусываю язык. Фёдор Степанович на экране натурален, как свиная колбаса в Елисеевском магазине, но что мешает в Лэнгли состряпать компьютерную анимацию? Поэтому гордо вскидываю голову и выдаю бдительный спич, а промежность дрожит. В случае промаха ей придётся расплачиваться. — Вы отдалённо напоминаете мне одного старого знакомого, но не затруднит ли вас напомнить мне обстоятельства нашего знакомства?

Он напоминает, причём в таких подробностях, что приходится краснеть.

— Последний вопрос. Скайп работает через американские сервера. У нас много зрителей?

Отвечает извращенец, он главный в этой тёплой компании за технику.

— Секретный протокол. Расшифровать видео и звук можно только при наличии скремблера на обоих концах линии.

Специалист по концам, кстати, так и не смотал аппарат. И скотча у него хватает. И штаны мои расстегнуть недолго. Как ни крути, я лично пристрелил Григория. Поэтому сам поднимаю болезненный вопрос.

— В пустыне у меня не было другого выхода. Нас списали обоих, мне выстрелили в голову. Спасся случайно.

Говорю и сам слышу, что звучит неправдоподобно. Об интеллекте людей в погонах есть анекдот: семь ранений в голову навылет, к счастью — мозг не задет. Я-то штатский!

Полковник настроен удивительно лояльно. Особенно естественно его гуманизм воспринимается после знакомства со взрывмашиной. До сих пор мурашки…

— А дальше?

Выдаю дайджест происшедшего потом. При рассказе о Некросе и беседах с покойниками вижу замешательство на их лицах.

— Геннадий, если бы не чудеса технологий, а их всплеск невозможно объяснить без мистики, я бы дал команду эвакуировать тебя в Москву и уложить в больницу имени Кащенко, — Фёдор Степанович вполне серьёзен, тем более в советские времена в психушки отправляли заведомо здоровых. Нет, не совсем здоровых, не согласных с превосходством коммунистического строя над капиталистическим, на что способен только псих, и это лечится медикаментозно. — Ты рисуешь страшную картину. Пока мёртвые были сами по себе, это одно. Но ты говоришь, они общаются. То есть покойники влияют на принятие решений Корпорации, одной из наиболее могущественных организаций в мире?

— Позвольте, товарищ полковник, — встревает кавказец (коль россиянин — то не араб и не макаронник). — А по поводу их могущества… Про лечение, омоложение — правда? Или обычная косметология плюс реклама?