Ответ знает только ветер

Все фонари и светильники в саду и на террасе были спрятаны в цветущих кустах, поэтому отбрасывали на нас причудливые тени.

— Что написать? — спросил он, беря из моих рук визитку и ручку.

— Пишите: «Я не убивал Хельмана».

Он послушно написал эти слова.

— Я в самом деле не делал этого.

— А если бы и сделали, мне все равно бы не сказали.

— Что верно, то верно. — Он хихикнул как-то по-бабьи. — Правда, Паскаль прекрасно смотрится в этом платье от Пуччи?

— Просто великолепно.

— Я даю советы многим знакомым дамам по части их туалетов. Вы даже не представляете себе, до чего большинство дам сами не знают, что им идет, до чего они лишены вкуса. Вот у Анжелы вкус есть, у Паскаль тоже. Но посмотрите на Бианку.

— На кого?

— На Бианку Фабиани. Вон она стоит, рядом с супругом. Старый болван! Весь свет знает, что она ему изменяет налево-направо. Была когда-то ревю-герл в варьете «Лидо» в Париже. Умереть мало! Раз у нее красивый бюст, она считает, что должна в любом обществе демонстрировать свои прелести. Вы видите — соски наружу!

— Нет, не вижу. Мне кажется, вы преувеличиваете, — сказал я.

— Ничего я не преувеличиваю! Они у нее маленькие и розовые. Я вижу оба — теперь, когда она наклонилась. Кстати, насчет убийства. Если вы найдете убийцу — само собой, это не Килвуд, несчастный выпивоха, Господи спаси его и помилуй. Но знали ли вы, что Фабиани перевели в Германию, в банк Хельмана, какую-то немыслимую сумму в лирах, потому что в Италии скоро разразится кризис?

— Нет, этого я не знал.

— Кризис действительно скоро разразится, но покамест его нет. А Фабиани срочно понадобились деньги. Он требует их вернуть. Как я слышал, у Хельмана были затруднения с платежами из-за истории с английским фунтом. Он не мог вернуть деньги. Между тем, дела, которые они вместе проворачивали, были незаконными.

— Какие дела?

— Некие тонкие валютные спекуляции. Вы удивлены, не так ли? Этот знаменитый своей честностью чудо-банкир, гордость вашей страны! Что, если Фабиани потребовал вернуть переведенные им в банк Хельмана деньги, а Хельман не располагал нужными средствами? И Хельман, вероятно, заявил, что мог бы и обнародовать данные об их совместных валютных махинациях. Чтобы вы меня правильно поняли: в Германии они вполне законны, а в Италии наоборот. Что оставалось бы Фабиани делать? Это, конечно, только версия, всего лишь версия. Что это за красавчик появился в том конце террасы?

— Это Пауль Зееберг, исполнительный директор банка Хельмана, — сказал я.

— Этот молодой человек знает, как надо одеваться, скажу я вам. И у него есть вкус. Извините, мсье Лукас, я хочу познакомиться с этим господином Зеебергом. Красивый парень, ничего не скажешь…

6

Супружеские пары Фабиани и Тенедос стояли тесным кружком, когда я к ним подошел. Разговор тут же оборвался. Потом все сразу вновь заговорили. У Бианки Фабиани в самом деле грудь была открыта до такой степени, что соски почти выглядывали наружу, так что Торвелл не слишком преувеличивал. Одета она была безвкусно, хотя ее туалет наверняка стоил целое состояние; и она все еще не избавилась от слишком раскованной, слишком кокетливой манеры держаться, свойственной ее прежней профессии.

— Вы ищете убийцу бедного мсье Хельмана? — Бианка залилась беспричинным смехом.

— Да, — просто ответил я.

— Им мог быть каждый из нас или мы все вместе, — сказал грек, у которого голова покоилась прямо на плечах за отсутствием шеи, и погладил руку своей жены-куколки. — У всех нас были на то причины. Он мог бы меня разорить — во всяком случае, испортить мою деловую репутацию. Так что у меня была причина. У Фабиани тоже, верно?

— Да, — односложно подтвердил тот, сохраняя серьезный вид. — Мне не надо называть эту причину, Торвелл ее вам уже назвал.

— Откуда вам это известно?

— Но он же об этом вам только что рассказал.

— Рассказал? Мне?

— Не разыгрывайте спектакля, мсье Лукас. Мы видели, как он взглянул в нашу с женой сторону.

— Проклятый педик, — вставила бывшая танцовщица из «Лидо», ставшая синьорой Фабиани, одной из самых богатых женщин в своей стране.

— Совращать малолетних мальчишек, это он умеет. По нему тюрьма плачет уже из-за одного этого. А уж за убийство! У кого была на то более веская причина, чем у него?

— Как это?

— Дочерняя компания фирмы «Куд» в Англии почти целиком принадлежала ему, — сказал Тенедос. — И обанкротилась из-за валютных спекуляций Хельмана и Килвуда. Чем не причина?

— Нда-а-а, — протянул я. — Конечно, это мог бы быть и он. А я-то считал вас всех добрыми друзьями.

— А мы и есть добрые друзья, — ответила за всех Мелина Тенедос. — Но разве нам нельзя немножко поиграть в страшную пьесу с убийством в последнем действии? — И она засмеялась.

Все подхватили ее смех.

— Конечно, можно, почему не поиграть, — сказал я.