Отверженный 追放者 Часть I

– Мадока Мамия. Она глубоко несчастна. У неё нет семьи, она бездетна и оставила попытки найти своего суженного. В прошлом году у неё была сильная депрессия, с тех пор она давит тревожные мысли алкоголем. После смены она идет в бар и нещадно пьет, а дальше… Сам понимаешь, – случайные связи, моральное разложение, потеря жизненных ценностей, все по списку. Когда она не бухает, то сидит дома, на родном диване и пялится в телевизор, будто он может заменить ей жизнь. У неё нет увлечений, хобби, творческих порывов и работу свою она не любит. Да что там говорить, – она ненавидит собственное жалкое существование.

– Пустышка?

– Уже да. Её душа взывает к нам, просит освободить из гниющего тела, пока она сама не подверглась скверне. Если ты не прикончишь её, то через месяц или год, неважно, она придет на работу пьяная в сопли. Перепутает дозу и поставит капельницу человеку, которого мы не знаем. Станет убийцей. За живыми мертвецами всегда идет смерть.

– Это правда? – засомневался я. – С каких пор ты видишь будущее?

– Может правда, может и нет, – лукаво улыбалась она. – Это лишь одно из бед, которые она способна принести. Ты же знаешь, что мы не ошибаемся.

– Идея хороша.

– Ещё бы. А знаешь, что ещё? В этой клинике, в подвале…

– Есть крематорий, – закончил я.

– Именно. Идеально, не правда ли? Ты с такой простой задачей справишься без ножа и на одной ноге, ведь так?!

– Да, мне нравится.

Она села надо мной, в руке появился призрачный нож, а на губах играла счастливая улыбка.

– Так давай её замочим!!!

***

11 дней спустя.

***

Я прошел по улице к бару, помогая себе костылем, остановился чтобы прикурить, оперевшись плечом на стенд. Чиркнул зажигалкой, выпустил дым, глядя на чистое голубое небо. Птички поют, ветерок шумит в кронах деревьев, красота.

Я мельком взглянул на стенд, пробегая глазами по однотипным фотографиям пропавших. Среди них заметил свежий постер, – “Мадока Мамия, 30 лет, Синдзюку, Токио”. Отделился от стенда и продолжил путь.

Сегодня был первый день, как я смог свободно выйти на улицу и прогуляться. Нужно было многое решить.

Неделю назад Миса-чан все-таки выпустила статью, посвященную Хироши Сато и его тирании в школе. Мне это было уже не нужно, но статья все равно вышла, создав большой резонанс. Буквально вчера председателю пришлось комментировать публикацию перед СМИ. Наш клуб получил признание, а также был допущен до городского конкурса журналистики. Я не сомневался, что статья принесет клубу победу.

Слава Богам, что Миса вняла моим мольбам и не стала упоминать моего имени. Я оставался инкогнито, как того и желал, волноваться было не о чем.

Но меня интересовало не это. Выпуск статьи очень помог клубу, однако школа не вынесла вердикт поводу помещения. Председатель обещал подумать касательно того, чтобы выделить бюджет на ремонт, однако сроков не обозначил. Нужно было действовать самому. Настал момент, когда я мог встретиться с Ягами и запустить мой план.

Перед тем как войти в бар я сделал один звонок.

– Как придешь, сразу направо, в комнату за баром. Дверь будет закрыта, когда придет время, я тебя позову, – коротко объяснил я.

Я прошел через разбитые двери, оценивая объем проделанной работы. Ягами старался как мог, – первый этаж полностью оштукатурили и покрасили, пол устилала свежая фанера, лежала разобранная новая барная стойка. Он все спрашивал, зачем она нам, – скоро узнает.

На второй этаж подниматься я не стал, незачем лишний раз тревожить ногу, и прошел в комнатку за баром. Здесь тоже потрудились: вынесли мусор, кинули проводку и сделали предчистовую отделку. Ягами сидел на потертом кресле, неизвестно откуда приволоченном, и ждал меня. Я поздоровался, закрыл за собой дверь и устроился напротив него, на стуле. Между нами находилась моя сумка, денег в ней почти не осталось.

– Мисы нет? – спросил я.

– Нет, не могу дозвониться. С самого утра трубку не берет.

– Перезвонит. Хорошо, что её нет, можем поговорить.

Ягами достал из кармана куртки сигареты и прикурил одну.

– Ты же не куришь, – удивился я.

– Да я… Отец курит, Ичи тоже, да и на тебя насмотрелся. Давай про свой план, аники, не томи.

Я отставил костыль к стене и откинулся на спинку стула.

– Сато сдох. Его маленькая империя разрушена.

– Это же хорошо, – пожал плечами он. – При чем здесь мы?

– Знаешь поговорку: хороший причал пустовать не должен, да?

– Да.

– А ещё есть поговорка: Будда сам себя золотом не украсит.

– Тоже слышал. К чему ты ведешь?

Я тяжело вздохнул, раздумывая, как бы попроще изложить мысли.

– Хироши Сато построил дворец на страхе и давлении. Его так боялись ученики и даже преподаватели, что безропотно молчали, когда он устраивал поборы. Он добивался этого годами тяжелого труда. Организовывал травлю, собирал команду, добивался положения в совете школы…

– Но его дворец пал, ты же сам сказал.

– Фундамент-то остался. Что если мы займем его место? Построим что-то новое.

– Я не понимаю, чего ты хочешь добиться…

– Я хочу занять место Хироши Сато и организовать поборы самостоятельно. Теперь мы будем трясти школу вместо него.

– Ты спятил? Нас же отчислят! А может, и посадят!