Отверженный III: Вызов

После этих слов я почувствовал себя совсем уж плохо, хотя казалось, что хуже уже некуда. Вдогонку к нестерпимой головной боли и тошноте всё вокруг поплыло, в глазах помутнело до такой степени, что я уже с трудом различал не то что лицо старика, но даже его силуэт. Мне казалось, что я сейчас потеряю сознание, но каким-то чудом я смог собраться и сконцентрировался. На пару секунд я даже смог разглядеть старика, в этот момент он произнёс:

— Тебя зовут Роберт Гроховски! Запомни! Ты Роберт Гроховски!

Голос старика звучал настолько звонко, что практически раскалывал мне голову. Боль стала уже просто нестерпимой, и я закричал. Раздался очередной хлопок, и я увидел потолок процедурной и склонившуюся надо мной подругу.

— Роберт! Что с тобой? Ты меня слышишь? — кричала взволнованная Агата и трясла меня за плечи. — Всё хорошо! Я рядом! Всё хорошо! Успокойся!

— Всё нормально, Агата, — пробормотал я. — Всё нормально. Я жив и вроде даже не сошёл с ума. Хотя второе утверждение ещё предстоит проверить.

Боль довольно быстро отступила, мне стало заметно легче, и я присел на кушетке. Агата выдохнула, улыбнулась и сказала:

— Если уже шутишь, то действительно всё нормально. Ну и напугал же ты меня.

— Признаться, я сам неслабо испугался.

— Ты увидел что-то настолько страшное?

— Если ты про крик, то я кричал от боли, — пояснил я. — Увидел я обычные воспоминания. Точнее, не совсем обычные. Скажу даже, что очень необычные, но без кошмаров.

— Расскажи мне о них.

— Обязательно расскажу, но позже. А сейчас нам нужно доделать то, что мы начали.

— Что доделать? — испуганно спросила Агата.

— Я увидел обрывки старых воспоминаний, но память ко мне так и не вернулась. А её надо обязательно вернуть. Теперь я точно знаю: мне есть что вспомнить. Нужно ещё зелье.

— Но у меня больше нет. Только две унции остались в стаканчике.

— Знаю. Пожалуйста, свари ещё.

— Нет.

— Агата! Я прошу тебя, свари зелье!

— Я не могу, Роберт! — упорно стояла на своём подруга.

— Почему не можешь? Нет ингредиентов?

— Они все довольно простые, разве что, кроме одного, но даже он есть в запасах пани Митрош в достаточном количестве. Она и не заметит, что я немного взяла.

— Так в чём тогда проблема? — удивился я.

— В том, что я просто боюсь за тебя! Если бы ты видел тогда себя со стороны. Ты так сильно кричал и извивался на кушетке, я подумала, что уже никогда не увижу тебя в здравом уме!

Как-то незаметно наш разговор перешёл на повышенные тона. Я выдержал небольшую паузу, подошёл к подруге, взял её за плечи и негромко произнёс:

— Агата, я прошу тебя, свари зелье. Если ты хочешь видеть меня в здравом уме, сделай это. Пожалуйста! Я теперь точно знаю, что моя память кем-то заблокирована. Я не знаю, кем именно и с какой целью, но я очень хочу узнать своё прошлое. Мысли на эту тему и различные догадки и предположения сведут меня с ума намного быстрее, чем какое-то зелье. Прошу тебя, свари его!

Подруга некоторое время молчала, затем вздохнула и спросила:

— Сколько тебе надо?

От радости, что Агата согласилась, я обнял её и расцеловал.

— Сколько зелья тебе надо? — переспросила подруга.

— У тебя же за один раз десять унций варится, этого будет достаточно, — ответил я. — Две у нас же ещё с прошлого раза остались.

— Ты собрался пить шестикратную дозу? — ужаснулась Агата.

— Смотри на это иначе. Не шестикратную, а всего лишь двойную по сравнению с той, что выпил перед этим.

— Даже если ты не тронешься после этого рассудком, я всё равно буду считать тебя сумасшедшим!

— И я не буду тебя переубеждать, — ответил я и снова поцеловал Агату, после чего прошептал ей на ухо: — Спасибо.

Подруга ещё раз тяжело вздохнула и пошла в лабораторию, а я прилёг на кушетку — силы ко мне ещё не вернулись в полном объёме, поэтому стоило их поберечь.

Пока Агата варила новую порцию зелья, я попытался вспомнить увиденное во время эксперимента и хоть как-то это всё проанализировать. Больше всего меня волновали мальчик и девочка. Неужели у меня были брат и сестра? Что с ними стало? Как их найти? Да только ради одного этого стоило вернуть память.

И ещё меня интересовала блондинка. Кто она такая? Неужели у меня был с ней роман? Учитывая слова, которые она произнесла, и тот факт, что она чаще всего приходила ко мне во снах, возможно, это и была та самая Мила, которую я звал, пока Агата вытаскивала из меня пули. Где эта девушка была сейчас? Почему мы расстались? На эти вопросы тоже хотелось бы получить ответ.

И ещё мне запали в душу слова про какую-то Кутузовскую академию. Возможно, там я и получил те навыки, что теперь вылезали наружу в стрессовых ситуациях. Но я никогда не слышал про такую академию. Где она находилась? Почему меня перевели из неё в Восточный?

Вопросов было очень много. А ответы на них лежали где-то в тайниках моей памяти. Настолько глубоко, что мне предстояло серьёзно рискнуть здоровьем и жизнью, чтобы их достать. Но если в начале вечера я ещё мог передумать и отказаться от эксперимента, то теперь, после всего увиденного, пути назад точно не было.