Отверженный III: Вызов

В этот раз голос был хоть и раздражённый, но знакомый — Милютинский. Я быстро выскочил из салона на улицу. Мы действительно находились на поляне в глухом лесу.

— Быстрее садись в машину! — крикнул Иван Иванович, выглянув в окно чёрного представительского автомобиля.

Я открыл дверцу и залез в салон.

— Красивая машина, — сказал я, устраиваясь на заднем сидении.

— Ну не на служебной же мне в Москву ехать, — ответил Милютин. — Учитывая, что нам предстоит визит в имение нашего, так сказать, партнёра.

— В имение? — переспросил я. — А я думал, вы меня сразу в распределитель отвезёте.

— И лично тебя туда сдам, ещё и распишусь в ведомости, ага, — усмехнулся Иван Иванович. — Мы едем в имение графа Евдокимова. Там ты переночуешь, а утром Василий Семёнович отвезёт тебя омбудсмену под видом своего сына Алексея.

— А что-нибудь ещё произошло за то время, пока я у вас в камере сидел? — поинтересовался я. — В академии что-нибудь сказали насчёт моего отсутствия?

— А что они могут сказать? Ты официально задержан и находишься в следственном изоляторе КФБ для одарённых по подозрению в совершении преступления. Что на это можно сказать?

Вопрос был риторическим, и я на него отвечать не стал.

— Или тебя интересует, не поймали ли мы твою подружку? — спросил Иван Иванович и усмехнулся. — Нет, пока не поймали.

После этого Милютин достал планшет и погрузился в изучение каких-то документов, а я опять стал думать о Миле. Конечно, хотелось эти мысли отогнать, но пока не получалось. Как ни крути, а я за неё переживал, кем бы она ни была. И ещё я подумал, раз уж нашему расставанию было суждено случиться, то хорошо, что это произошло прямо перед спецоперацией. В академии мне было бы однозначно тяжелее в психологическом плане — всё напоминало бы о Миле. А так уже через два дня мне должно было однозначно стать не до того. Попытки выжить обычно хорошо отвлекают от ненужных мыслей.

Так мы всю дорогу и проехали: Милютин работал с документами в планшете да иногда кому-то звонил, а я размышлял то о Миле, то о предстоящей спецоперации.

Глава 9

Граф Василий Семёнович Евдокимов оказался очень гостеприимным хозяином. Я сразу же вспомнил Денисовых и подумал, что, возможно, это какая-то особая черта у московских аристократов. Сразу же с дороги нас пригласили за стол, учитывая, что подошло время обеда, это было очень кстати и отказываться мы не стали.

За обедом, помимо нас с Милютиным и хозяина, присутствовали графиня Евдокимова и молодой граф Алексей — сын Василия Семёновича, которым, разумеется, настоящую цель нашего визита не сообщили. Меня представили, как двоюродного племянника Ивана Ивановича, который приехал в Москву, чтобы посетить Третьяковскую галерею.

Исходя из озвученной цели моего визита, разговор за трапезой пошёл об изобразительном искусстве, и я с удивлением обнаружил, что Иван Иванович в нём неплохо разбирается. Они с графом в основном и вели беседу, а мы с графиней и Алексеем лишь иногда вставляли короткие предложения.

Лишь в самом конце обеда речь ненадолго зашла о политической ситуации в стране, предстоящих выборах императора и неспокойной обстановке в Петербурге. Граф Евдокимов очень переживал, как бы происходящее в эльфийской столице ни спровоцировало большой политический кризис в стране. А переживать было с чего — в Петербурге не прекращались волнения, митинги недовольных политикой федерального центра и приговором в отношении представителей пяти уважаемых эльфийских родов проходили почти каждый день. Губернатор Вяземский уже не справлялся с ситуацией — она ухудшалась с каждым днём.

Милютин старался убедить уважаемого орка, что всё под контролем, но даже мне его слова не показались убедительными. Но, возможно, я просто очень хорошо знал петербуржцев и их характер — эльфов было сложно раскачать на какое-либо действие, но если это удавалось, то остановить их было ещё сложнее. И если в Петербурге эльфы начали выходить на улицы и выражать недовольство, значит, ситуация действительно была накалена до предела.

Ещё во время разговора о живописи Василий Семёнович, как бы невзначай, предложил мне остаться в его доме на ночь, а утром он обещал собственноручно отвезти меня в Третьяковскую галерею. Предложение графа тут же поддержали его супруга и сын, а Милютин заявил, что это было бы замечательно, так как ему понадобилось срочно вернуться в столицу. Разумеется, я принял приглашение.

Под конец обеда, Василий Семёнович и Иван Иванович удалились, чтобы обсудить дела, а меня передали под опеку молодому графу, строго-настрого объявив ему, что я не должен скучать. Алексей был парнем, судя по всему, неплохим, но не очень общительным, поэтому просто предложил мне на выбор две экскурсии: в графские конюшни, посмотреть на победителя прошлогодних скачек на приз Москвы или в графский гараж, посмотреть на коллекцию автомобилей Василия Семёновича. Я предложил начать с гаража, где мы провели почти час, пока Милютин и Евдокимов обсуждали дела.