Отцеубийца

– Ты, верно, голоден? – спросил Федор. – Сейчас прикажу, чтоб накормили тебя... И чтоб к моему возвращению все съедено было, а то ишь какой худой да бледный – заморыш прямо. Нешто не кормили тебя гридни?

Вступиться за гридней Роман не успел, так как дверь снова захлопнулась. Но одиночество Романа было недолгим. Вскоре в дверь постучали. Роман сидел ни жив, ни мертв, не зная, что делать. Но тут дверь открылась, и в палату вплыла белой лебедушкой девушка-служанка, неся блюдо с каким-то невиданным яством. За ней вошла вторая, третья... Вскоре весь небольшой столик был уставлен всяческими кушаньями, коих Роман раньше не то что не пробовал – не видел даже. Девушки, расставив блюда, исчезли так же тихо, как и появились, а Роман, в животе которого уже давно бурчало от голода, с жадностью набросился на еду.

После того как он насытился невероятно вкусными яствами, запивая их добрым вином, его разморило и потянуло в сон. Выбравшись из-за стола и оглядевшись по сторонам, Роман не заметил ничего подходящего для того, чтобы поспать, а потому забился в угол, опустился на пол и задремал.

Вернувшийся чуть позже Федор был поначалу очень удивлен, не обнаружив Романа в палате. Он выскочил в коридор и допросил стражника, но тот только непонимающе таращил глаза и твердил, что отрок из палаты не выходил, а он никуда не отлучался и потому не заметить, как тот вышел, никак не мог.

Федор вернулся обратно в палату и, оглядевшись уже более пристально, заметил в темном углу прикорнувшего Романа.

– Эй, отрок, вставай, – потряс Федор его за плечо.

Роман испуганно встрепенулся.

– К князю сейчас пойдем, – сказал Федор, и от услышанного глаза Романа стали большими и круглыми.

– Как? К самому князю? – пролепетал он. – К Александру Ярославичу?

– Ну, к кому же еще? – ухмыльнулся Федор, – К нему самому. Других здесь не водится.

Роман тотчас вскочил на ноги и пошел вслед за Федором.

... Князь Александр Ярославич Невский сидел на резной скамье и занимался делом дивным, непонятным и Роману доселе неведомым. Рядом с ним на той же лавке сидел молодой воин, а между ними размещалась чудная доска, разрисованная черными да белыми квадратами вперемешку. На доске стояли резные фигурки, и князь с воином, глядя на доску в состоянии крайней задумчивости, время от времени их передвигали. При этом вид у обоих был настолько серьезный, что Роман встал в дверях, не желая идти дальше, и только после того, как Федор подтолкнул его, робко подошел к князю.

– Вот, князь, – сказал Федор, кивнув в сторону окончательно заробевшего Романа. – Это и есть тот самый отрок, за которого я хлопочу.

Князь внимательно оглядел Романа. Тот же, в свою очередь, рассматривал князя. Совсем не таким представлял его себе Роман. Думал он, что князь Александр должен быть лицом зело суров, а он, наоборот, улыбчивым оказался и вовсе не страшным.

– Ну-ка, подойди ближе, – приказал князь Роману.

Тот послушно приблизился.

– Сказывал мне Федор, что остался ты один-одинешенек на свете белом?

– Нет, пресветлый князь, – возразил Роман, – мать у меня жива, ее татары угнали...

Князь перевел глаза на Федора, который расположился на лавке, что стояла рядом.

– У каждого человека вера должна быть, князь, – тихо сказал Федор. – С ней-то и горе вполгоря...

– Ну, что ж, ладно... Тем лучше, что мать жива... Понял я, что не хочешь ты обратно в деревню идти? Да коли и хотел бы – второй раз уж так может и не повезет тебе, опасно очень – кругом вороги.

Роман робко кивнул.

– Так вот, Роман, желаю я, чтобы ты стал моим отроком! – неожиданно сказал князь.

Роман задохнулся от волненья, хотя не совсем понял слова князя.

– Это значит, что со временем, когда возмужаешь ты и повзрослеешь, наберешься воинской мудрости, станешь дружинником. А пока будешь при мне находиться, выполнять мои поручения.

Роман совершенно растерялся.

– Благодари князя, Роман! – шепнул на уху отроку Федор, – великая милость выпала тебе, великая честь!

Роман был настолько взволнован, что и не помнил, как пал на колени, как целовал княжью руку, унизанную дорогими перстнями.

– Заступника своего благодари, – ласково сказал князь. – Много чем я обязан ему, оттого и отказать ни в чем не могу, – и, видя смущение Федора, рассмеялся. – Ну, ладно, иди теперь. Ходатая своего преданностью отдаришь, да и обо мне не забывай. Служба твоя с завтрашнего утра начинается, где жить будешь, тебе покажут.

Роман уже собирался выйти за дверь, когда его окликнули.

– Что, Роман, неужто со мной ты так и не поздороваешься?

Сказал это тот самый воин, что сидел рядом с князем. Роман недоуменно оглянулся на Федора – видел он воина в первый раз в жизни и такого нежданного дружелюбия объяснить никак не мог.