Отступление

Но что это такое? Из синагоги доносится: «К Господу…» Получается, он, Прегер, ошибся. Ему казалось, он ясно слышал: «Новый свет на Сион…» Что ж, тем лучше, значит, еще рано и он успеет прогуляться в молодом лесочке. Сколько лет Прегер здесь, в Ракитном? Лет шесть. Когда он приехал, в лесочке было много старых, высоких деревьев, но потом их спилили. Остались только пожелтевшие пни, они стоят тут и там, словно табуретки. Прегер присаживается на один из них. Машинально чертит по земле палкой, а из головы не идет стройное тело в белой рубашке, с наслаждением скользящее по воде. Он давно не видел ее так близко, как сегодня, Хаву Пойзнер. И сердце заболело, заныло. Еще пару лет назад она частенько приходила к нему на свидание в этот самый лесок, а теперь они так далеки друг от друга. Она не отвечает на его письма. Неизвестно, видела она его сегодня на противоположном берегу или нет.

Вдруг он слышит за спиной звук шагов: кто-то идет по тропинке. Это она, Хава Пойзнер, это ее шаги. Она возвращается домой, сейчас пройдет совсем близко. Почему она так громко ступает? Может быть, нарочно, чтобы он обернулся? Она видит его, но не считает нужным даже слегка кивнуть головой. Чуть заметная насмешливая улыбка спряталась в уголках ее губ, большие, чуть навыкате глаза смотрят удивленно, будто она не верит, что это он, Прегер. Он еще жив? Он до сих пор в Ракитном? И все. Она прошла мимо и даже не оглянулась. Дальше, дальше, и вот совсем исчезла из виду. Но… Знает ли она, что Хайка, служанка из заезжего дома, ходит нарядная, как невеста, и совсем забросила работу? Сказала хозяйке, чтобы та искала другую работницу…

* * *

Но с той субботы Прегер начал замечать, что служанка Хайка становится к нему все холоднее. Пришлось добавить приманки. Он пообещал Хайке, что позовет на свадьбу берижинецких музыкантов. Они пройдут маршем по городу. Кроме скрипок, будут две трубы, флейта, кларнет и тромбон, а еще большой барабан. А вслед за музыкантами будет бежать босая детвора, и агент Залкер станет запускать из толпы фейерверки. Он найдет такие ракеты, что горят подольше. На Залкера можно положиться, он достанет что угодно, уверял Прегер Хайку.

Но это не помогает. Хайка опять надела рваные башмаки на босу ногу и трудится в заезжем доме, как вол. Она призналась Прегеру, что прикипела к нему душой и никогда его не забудет. Но что поделаешь, все приличные люди убеждают ее, что она будет проклинать себя всю оставшуюся жизнь, если выйдет за него.

— Приличные люди? Вот оно что…

Прегер выпытывает у Хайки, что это за приличные люди. Он считает, что в Ракитном таких вообще нет. Пусть Хайка назовет их по именам. Но Хайка снова ходит в рваных башмаках на босу ногу. Она упрямая девушка, и никого не будет называть.

К тому же по вечерам к Хайке стал приходить старший приказчик из магазина Пойзнера, Йосеф, здоровенный парень двадцати четырех лет, косоглазый, проворный, в новых начищенных сапогах, прошитых белыми нитками. Однажды Прегер застал его вечером у заезжего дома и спросил, что ему тут надо. Но Йосл не ответил, только посмотрел искоса, наклонился, поднял с земли соломинку, попятился, перелез через забор запущенного сада и был таков.

Тогда-то у Прегера зародилось подозрение: «Вот, значит, что это за приличные люди!»

Он привел к себе Лейзера, двенадцатилетнего мальчишку, шустрого и улыбчивого. Его взяли из талмуд-торы в магазин Пойзнера и выдали фартук. По утрам этот Лейзер, надев фартук, стоит на пороге магазина, с почтением смотрит на хозяина, занятого бухгалтерией, и улыбается прохожим, которые знают, что Лейзер — ловкий мальчишка, смышленый.

Этого-то Лейзера Прегер привел к себе в комнату и узнал от него много ценного.

Он узнал, что Хава Пойзнер недавно стала заботиться о здоровье отца. Теперь она ему так преданна, будто у нее больше нет никого в целом свете. Днем, когда он ложится вздремнуть, она подменяет его в магазине. Сидит за кассой с книгой, но почти не читает. Она о чем-то думает и частенько посматривает на Йосла, старшего приказчика. Говорит, он красивый парень. Красивый, говорит, но дурак, большой дурак: «Почему бы, например, ему не посватать Хайку из заезжего дома? Почему бы не жениться?»

Йосл краснеет, как индюк, и не знает, куда спрятать свои косые глаза. Поэтому смотрит на него, Лейзера.

— Ты! — орет. — Чего крутишься?

Но Лейзер не крутится, а показывает Йослу язык. Наконец Йосл изрекает:

— Ведь Хайка, — говорит, — служанка.

Но Хава Пойзнер считает, что это не важно:

— По ней никак не скажешь, что она служанка. Она с детства воспитывалась в заезжем доме у Иты-Леи. Ита-Лея больная, своих детей у нее нет. Муж давно ее бросил, уехал в Америку, там у него другая жена. Сама Ита-Лея говорит, если Хайка будет держаться с достоинством и выйдет за приличного человека, она через сто двадцать лет оставит ей заезжий дом и все остальное имущество…