Отстрел негодяев

Как оказалось, непрошеные гости объявили себя хозяевами парковки и потребовали от жильцов платить за парковочные места по три с половиной тысячи рублей в год. Возмутившимся жильцам они предъявили какую-то бумагу с печатями и пригрозили в случае отказов подчиняться вызвать эвакуатор и убрать машины за пределы двора, а если водители станут ерепениться, их машины вообще могут внезапно сгореть.

– Ни фига себе! – удивился Барсов. – Так и заявили? За это же сесть можно!

– Они никого не боятся.

– Что за бумаги они показали? Вы видели?

– Не видел, читал документы Сашка из пятнадцатой, инвалид, его старую «Ниву» тоже согнали. Говорит, разрешение на обустройство парковочной зоны подписано начальником жилищно-коммунальной комиссии, печать стоит.

– А что это за люди?

– Три нездешних бугая, Сашка говорит – они вроде бы не москвичи, из Брянска.

– Понятно, мужички захотели поживиться, – усмехнулся Барсов. – Устроили рейдерский захват. Но ведь кто-то же из чиновников подмахнул им бумагу?

– Лихоманка ему в ребро, этому паразиту! – сплюнул Виктор Афанасьевич. – Чиновника нынче можно купить за три рубля.

– Ничего, разберёмся, – пообещал Барсов.

Разговор с соседом состоялся в воскресенье, а во вторник, когда Вениамин спустился во двор к машине, он снова увидел серый фургон, перегородивший выезд со двора на улицу, и двух мужчин в синих комбинезонах с красными буквами АСТ на груди. Подошёл к ним.

– В чём дело, товарищи? Освободите проезд.

– А ты уже оплатил парковку? – осведомился худосочный мужичок, тот, что был помоложе, длинноногий и длиннорукий; таких в народе называют дылдами; у него было лицо больного язвой, да ещё покрытое оспинами, и выдающийся кадык.

– Покажите документы, – вежливо попросил Барсов, – где написано, что я должен платить вам за парковку.

Рябой посмотрел на приятеля, широкого в кости, приземистого, с выдающимся пузом. Лицо у пузана было рыхлое, небритое, с маленькими колючими глазками.

– Объявление висит во всех подъездах, – проговорил он сиплым пропитым голосом. – Все хозяева транспортных средств должны до конца мая оплатить стоянку. Вы из какой квартиры?

– Я здесь живу тридцать пять лет, но с такими правилами сталкиваюсь впервые. Разрешите ознакомиться с вашими полномочиями.

– Чего?

– Документы свои покажите.

Мужчины переглянулись.

– Мы показывали… всем…

– Я лично не видел. Предъявите, во-первых, документ, подтверждающий право на устройство закрытой стоянки, а во-вторых, свои паспорта. И побыстрее, я спешу.

– Заплатишь в кассу – пропустим, – проблеял рябой.

– Документы, я сказал!

Оба вытаращились на него. Потом рябой отвернулся и позвал:

– Саркис, иди сюда.

Из фургона выбрался третий член шайки – в тельняшке, здоровый, накачанный, смуглолицый, с выбритым до синевы подбородком. На предплечьях у него были видны татуировки: орлы держали в лапах змей.

– Чо надо?

– Мужик права качает.

– С какой квартиры?

Барсов поманил его пальцем:

– Подойди, картина маслом, и захвати документы, которые я просил, посмотреть хочу, кто вам дал право тут командовать парадом.

– Чо?!

– Через плечо! Ты кто здесь?

– Диспетчер…

– Круто звучит, покажи документы.

– Сам покажи, пенёк.

Терпение кончилось. Барсов стремительно приблизился к парню в тельняшке, скрутил ему руку за спину, не обращая внимания на сопротивление, особым приёмом зажал шею татуированного. Его напарники оторопело уставились на майора, бросились было на выручку приятеля, но Вениамин согнул парня в тельняшке чуть ли не до колен, проговорил металлическим голосом:

– Я ему шею сломаю, уроды! Несите документы, быстро! Или через пять минут здесь будет спецназ!

– Саркис… – проблеял рябой.

– Достань, в сумке, – просипел смуглолицый.

Рябой шмыгнул в кабину фургона, вернулся с чёрной папкой.

– Паспорта!

– Мой дома…

– У кого паспорт на руках?

Рябой нерешительно оглянулся на пузана:

– Борисыч…

– Неси! – Барсов тряхнул парня в тельняшке так, что тот взвыл:

– Тюха, в бардачке, неси…

Поодаль стали собираться и переговариваться свидетели происходящего, в основном дети и женщины. Послышались голоса:

– Давно пора с ними разобраться!

– В полицию сдать…

– Доигрались, живодёры!

– Бандиты поганые…

Рябой, озираясь, поспешил обратно к машине, вернулся с замызганным до коричневого оттенка паспортом.

– Вот…

Константин отпустил качка в тельняшке, развернул паспорт, прочитал:

– Сунгарян Саркис Левонович, тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения, город Ереван… не Брянск, значит… то-то, я гляжу, рожа не русская.

– Отдай, – протянул к нему могучую руку смуглолицый.

Пузан внезапно подскочил ближе, поднимая невесть откуда взявшийся ломик, замахнулся:

– Отдай, петух, инвалидом сделаю, и вали отсюда!

Барсов не двинулся с места, только приподнял бровь.

– Наверно, сам в больницу захотел, пиволюб? Давай.

Пузан облизнул губы, глянул на приятеля в тельняшке, разминавшего шею.

– Саркис, дай ему!

Барсов вынул из кармана удостоверение, сверкнувшее золотом надписи «Национальная гвардия РФ», но разворачивать не стал.

– Я сейчас кому-то дам! Стоять, не двигаться! Дождёмся приезда полиции… – Константин не договорил.