В памяти Никсона неожиданно всплыл образ майора Лукина и его фраза: «… очень большие игроки играют в эту игру. Они перемешивают, тасуют эти карты живых душ. А ты, рядовой Никсон, и твои друзья как раз и являетесь этими картами. Кто-то серьезнее, а кто-то, как ты, просто мелкая разменная монета в этой большой игре». А еще Лукин говорил, с похожим на этого чужака пренебрежением: «… ты настолько глуп, что полез в эту драку, даже являясь наполовину трупом». Напыщенные фразы, полные пренебрежения и презрения к окружающим, стоящим ниже его по социальному положению. Но Майкл жив, здоров и полон сил. А где сейчас майор Лукин? Он остался далеко в прошлом, с головой насаженной на стойку ограждения в общественном туалете космопорта…
Чужак повернулся и шагнул к двери, не прощаясь и не считая нужным что-то добавить. Он толкнул створку, которая оказалась не запертой, и в этот же миг Малыш прыгнул. Он не знал особенностей строения представителя чужой расы, но это сейчас волновало его в последнюю очередь. Словно хищник, он приземлился на спину чужака, сминая его своим весом. Тяжелый кулак диверсанта обрушился со всей мощью на золотистый затылок, и Майкл ясно услышал, как под ним что-то хрустнуло.
Вывалившись вслед за обмякшим телом в коридор, Никсон, к своему удивлению, не встретил никакой охраны. Толи они настолько были уверены в возможностях золотокожего, толи, вопреки словам, недооценили возможности захваченного в плен бойца. Золотокожий не подавал никаких признаков жизни, сломанной куклой распластавшись на полу. Майкл вскочил и, целиком положившись исключительно на свою интуицию, помчался по коридору. Всё, что он за последнее время видел здесь, вызывало сплошные вопросы. Поэтому Малыш решил действовать, оставив анализ всего происходящего вокруг на потом. Ему необходимо было любой ценой уцелеть и выполнить всё же задание алатырьцев. В первую очередь потому, что чужие, кем бы они там ни были, прятались, а это уже говорило о том, что сил у них может быть и много, но не достаточно, чтобы показать прямо сейчас кто тут хозяин. Алатырь, напротив, был более чем реальной лидирующей силой. И силу эту ни в коем случае нельзя было привлекать к себе. Если и сваливать отсюда, то, либо победителем, либо так, чтобы никто и никогда не узнал, что он остался жив.
Коридор закончился запертой дверью. Никсон, не раздумывая, прыгнул на неё, привычно выбивая своим телом. К сожалению боевого костюма на нем уже не было, но и совершенно голым, Малыш все равно оставался отличной боевой единицей. Вывалившись вместе с дверью в следующее помещение, Майкл тотчас узнал знакомое место – огромный зал – улицу, из которой вели в разные стороны множество дверей и створов.
И вновь, как и в прошлый раз, с широкого пандуса захлопали торопливые выстрелы. Повторилось почти всё, за редким исключением – в этот раз, у Майкла не было с собой совершенно никакого оружия. Никакого, кроме его собственного сильного, натренированного тела – оружия, которое никто, кроме самой старухи смерти отобрать у него не мог.
Но был всё же и один плюс в развивающейся ситуации – часовой еще не включил тревожной сирены, которая перебудила в прошлый раз всех обитателей базы. Вместо этого он экономно отмерял короткие очереди, укрывшись на всякий случай за одной из колонн, коих вдоль пандуса было с десяток. Отступать обратно в коридор не имело никакого смысла – охраняли нечто явно расположенное в той части сооружения, вход в которую караулил часовой.
Малыш подхватил выбитую дверь и, прикрываясь ею как щитом, петляя, словно заяц, рванул прямо к пандусу. Часовой запаниковал и начал стрелять чаще и более длинными очередями. Пару раз пули вгрызались в обшивку двери, едва не сбивая Никсона с ног. Но он, вновь скоординировав своё тело, продолжал неумолимо приближаться.
Автомат часового громко щелкнул, обозначая столь приятный для Майкла звук опустевшего магазина. Солдат вскрикнул и панически начал менять обойму, даже не вспоминая про так и не включенную тревожную сирену. Жить самому хотелось намного больше, чем известить об опасности других. А Малыш, отшвырнув изуродованную дверь, с яростным звериным криком устремился напрямик к своей жертве. Он вспрыгнул на пандус в тот миг, когда часовой передёрнул затвор. Майкл отбил ладонью ствол в сторону и жестко ударил кулаком в лицо часового. Солдат всхлипнул, захлебнувшись воздухом, и выронил оружие. Голова его запрокинулась от столь мощного удара, и он рухнул на покрытие пандуса.